Сегодня белых рэперов больше, чем когда-либо. Но их все равно не слишком много – навскидку можно назвать с дюжину. В то же время каким-то образом белые рэперы привлекают несоразмерное количество внимания и добиваются признания: от коммерческого доминирования Эминема в начале нулевых до студенческого рэпа прямиком из кампусов в десятых, до сюрреалистической ситуации на Грэмми 2014, когда Маклемор выиграл награду «Лучшему новому артисту», а затем извинялся перед Кендриком за то, что «ограбил» его. Сегодня белые рэперы в хип-хопе являются важным элементом, у них есть своя история, свои особенности – как музыкальные, так и поведенческие.

Мак Миллер тоже белый рэпер: подросток из Питтсбурга, который с возрастом стал любимцем взрослой публики, да еще и заработал себе уважение на инди-сцене. А вот Винс Стейплс нет: остряк с Лонг-Бич, с остросоциальными текстами и контрактом со Sprite. Издание The FADER узнало у двух давних поклонников рэпа и по совместительству друзей, почему белые рэперы стали настолько популярными. Каково это – быть одним из них (или не быть), и играет ли раса какую-то ключевую роль.

---

Мак Миллер: В глубокой «подземке» всегда была куча белых рэперов – всякое культовое дерьмо, вроде Atmosphere. Сам я никогда такое не слушал, но многие белые говорили: «Я люблю белых рэперов, потому что могу ассоциировать себя с ними». Многие белые рэперы могут заниматься своим делом лишь потому, что белые люди топят за них. Схожая ситуация и с белыми игроками в НБА.

Винс Стейплс: Белые определенно поддерживают белых рэперов.

Миллер: Это главная причина, почему их стало так много. Люди думают: «Ого! Белый чувак читает рэп! Я хочу поддерживать его, потому что не так много белых парней читают рэп!». Помню, как впервые услышал Эминема у себя на кухне. У меня был реально маленький телек, размером с мою голову, и тогда по MTV как раз крутили «The Real Slim Shady». В один момент я прям был тем белым малышом, который зачитывал каждую строчку перед зеркалом.

Стейплс: Поначалу Эминем мне не вкатывал. Я увидел клип «Purple Pills» и подумал: «Чё вообще эти ниггеры творят?». Но в то время меня и рэп-то особо не волновал. Мне нравился Ja Rule и я думал: «Нигга, где Ashanti? Никому не интересно, как ты читаешь о своей маме». Вот так я думал по молодости. Эминем был для меня слишком агрессивным.

Миллер: А сегодня все дошло до того, что появились разные архетипы белых рэперов. Есть RiFF RAFF и Action Bronson, и я – все мы абсолютно разные. Раньше белые рэперы были исключительно про сторителлинг, все было крайне поэтично.

Стейплс: «Lyrical miracle spiritual spherical» [стеб над привычкой белых рэперов рифмовать множество слогов в одной строке  – прим. RAP.RU]

Миллер: Тогда все думали: «Я могу быть рэпером, потому что умею рифмовать тучу слов и типа делать это сложно». Вся фишка в том, что для остальных рэперов ты не станешь крутым только потому, что сможешь сказать: «Abomination connotation alteration».

Стейплс: Если ты белый и читаешь рэп, то тебе нужно думать о крутых строчках. Все дело в них. Мак как-то сказал: «If you don’t love me then just lie to me» [Если не любишь меня, то хотя бы соври]. Вот это, блядь, строчка.

Миллер: Взять Пол Уолла [Paul Wall]. Он столько значит для культуры, потому что он был белым чуваком, который говорил: «Я просто клевый белый чувак и типа читаю рэп». Он не позиционировал себя как: «Я знаю, что мне здесь не место, поэтому давайте я покажу вам совершенно новый уровень».

Стейплс: Я думал, Пол Уолл – пуэрториканец. Стоп, мы сейчас говорим о белых, которые читают рэп, или о белых рэперах? Потому что между этим есть охуенная разница. Белые рэперы банальные. А когда белый чувак просто читает рэп, то с него другой спрос: «А, вон в чем дело. Ты белый, ты читаешь рэп».

Миллер: Именно. В жанре «белые рэперы» нет ничего крутого.

Стейплс: Да, это, блин, целый жанр, бро.

Миллер: И это забавно, потому что когда в 2011-м вышел мой альбом «Blue Slide Park», как раз пошла волна всех этих ребят, и мы могли свободно продавать по 10,000 копий на iTunes. Помню, я был в туре, и меня первого звали на концерты во все колледжи. В зале было шесть тысяч людей, и я был первым приглашенным туда рэпером, потому что был белым, и меня слушали подростки. Было тяжко сидеть там и знать правду о том, что я белый, а, значит, меня проще продать и раскрутить. Это было настоящим испытанием. Но за последнее время я повзрослел. Это моя работа, так что я буду делать ее. Раньше мне было тяжело быть белым рэпером, но сейчас меня это не гложет.

Стейплс: Возможно, проблема не в тебе. Возможно, проблема в том, что черные не поддерживают друг друга и не помогают друг другу как следует. Возможно, латиноамериканцам тоже не достает этого. Проблема не в тебе. Белых объединяет общая идея: прежде всего, поддерживать друг друга.

Миллер: Я рос среди людей самых разных рас, и все они были совершенно разными. Я знаю белых ублюдков, которые еще более отбитые, чем мои знакомые черные – то же самое касается и всякой гангста-херни. Тут нечего обсуждать. Независимо от процентов и статистики, реальность такова – ну или, по крайней мере, у меня было так – и белые, и черные участвуют во всяких незаконных делах. Раса не всегда является показателем.

Стейплс: Но совсем другое дело, если мы говорим о корнях музыки. Взять рок-н-ролл, ты обязан отдать должное Чаку Берри. Он изобрел его; Элвис украл кое-что, и это нормально. Когда речь заходит о рэпе, то нужно отдавать должное Южному Бронксу и всему коммьюнити, и в частности Африке Бамбаата. Надо признавать чужие заслуги. То же самое с баскетболом – нельзя не отдавать должное доктору Нейсмиту. Есть люди, которые создали что-то, но если мы говорим о чьей-то возможности участвовать в какой-то области, то цвет кожи не имеет никакого значения. Точка.

Миллер: Есть хорошая и плохая музыка, и раса здесь играет самую последнюю роль. Возьмем какого-то белого чувака, которому жизнь подкинула определенный опыт. Может, именно поэтому он делает хреновую музыку.

Стейплс: Без Beastie Boys не было бы Винса Стейплса. Поэтому меня не волнует вся эта хрень про белых рэперов. В этом плане моя музыка не похожа на традиционный хип-хоп. Там, откуда я родом, живут не только черные и не только белые люди. Цвет кожи не имеет ничего общего с твоим социально-экономическим бэкграундом. Это уже другой разговор. Люди оказываются в разных социальных условиях, происходят из разных классов, и твой цвет кожи тут вообще не причем. Люди не могли понять Kreayshawn, потому что сами не были в Окленде. Те, кто говорил всякое про Kreayshawn, думаю, вы на V-Nasty нападали.

Миллер: Ни в жизни. У V-Nasty есть своя фишка.

Стейплс: Хотел бы посмотреть, как они наехали бы на Ванессу [настоящее имя V-Nasty – прим. RAP.RU]. Ох, как бы я хотел.

Миллер: Ванесса отличный человек, добрая душа, со своей фишкой. 100 процентов.

Стейплс: Но, в основном, в музыке люди больше доверяют белым, потому что они не настолько резкие и жесткие. Не каждый может ассоциировать себя с жизнью в гетто, с пособием или необходимостью убивать кого-то или продавать наркотики. Но они слышат: «I want to shop right now, I only got 30 dollars in my pocket» [слегка неверная цитата из хита Маклемора «Thrift Shop» – прим. RAP.RU]. И такие думают: да, у меня действительно бывало всего 30 долларов в кармане. И знаешь, взять песню «Same Love», я тоже хочу, чтобы люди любили друг друга. Это ведь лучше, чем: «Hannah Montana, Hannah Montana/ I got molly, I got white» [цитата из песни Migos «Hanna Montana»]. У меня все равно ничего из этого нет.

Миллер: Маклемор писал песни о конкретных вещах. «Thrift Shop» – о походе в секонд-хенд, «Same Love» – об ориентации или типа того. Но взять Игги Азалию, она ведь говорит ни о чем. Она просто читает рэп. Никакого негатива, скажем так, она просто… другая.

Стейплс: Знаешь, эти маленькие шлюшки-третьеклассницы те еще воображули [отсылка к хиту Азалии «Fancy» – прим. RAP.RU]. Но при этом ни одна мамаша не позволит им пойти на концерт Migos. Вы серьезно? Нет, такому не бывать. «О, это она поет эту песню “Fancy”? Мне нравится, и видео милое. Иди купи билет!» – вот так все просто. Если бы я писал музыку в стиле Игги Азалии – более вежливую, доступную музыку – тогда я бы понимал, наверное, почему дети ходят на ее концерты.

Миллер: Назови мне черного рэпера, чьи тексты были бы не провокационными.

Стейплс: Уилл Смит. И он был хорош. Lil Bow Wow. Когда нынешние взрослые были детьми, конечно, они слушали его, чувак.

Миллер: Chamillionaire никогда не выражался.

Стейплс: Еще белым нравилась «Can’t Touch This» от MC Hammer. Давай потанцуем, мы ведь тут никого не убиваем. Белые любят Майкла Джексона, и любят по сей день.

Миллер: Я мог бы записать песню вроде «Thrift Shop». Ни один из наших друзей не согласится со сказанным нами. Только я, Винс и Schoolboy Q.

Стейплс: Да, определенно. Я как раз хотел сказать: Кью готов срубить бабла. В конце концов, я ведь делаю музыку. Мне плевать на какую-то принадлежность к хип-хопу. А вам надо бы перестать волноваться обо всех этих расовых загонах. Есть куда более важное дерьмо. У Ja Rule вон шоу свое на MTV, давай о нем лучше поговорим.

Миллер: А я там есть! У меня там камео.