Страх и ненависть в Питтсбурге: как Mac Miller обрел свой путь
Сегодня на RAP.RU – невероятный путь Малкольма МакКормика, для которого избавление от зависимости стало новой творческой музой.
За последние годы Мак прошел удивительный путь от незатейлевого белого парнишки до рэп-отшельника, чтобы наконец стать героем, победившим зависимость и вернувшемся со своим собственным видением хип-хопа. Журналист Grantland поговорил с ним об этой тернистой дороге, его новой квартире и готовящемся к выходу альбоме «GO:OD AM».
Мы же снабдили ее сопроводительным материалом и в итоге представляем вам настоящую энциклопедию его жизненного пути. После таких материалов ждать новый релиз Миллера начинаешь еще больше.
«Приберитесь здесь! И найдите благовония!»
Сейчас Мак Миллер пытается разобраться с инцидентом с Мигелем. Все началось с личной переписки в Твиттере, в ходе которой он чуть не отправил часть своего уже почти законченного альбома «GO:OD AM» тому, кто взломал аккаунт певца. На следующий день Miguel, теперь уже настоящий, извинился перед Миллером, а тот в свою очередь попросил у него фит для своего альбома. И, как оказалось, Miguel незамедлительно отправился на студию.
Мак рассказывает эту историю в круглой гостиной в своей новой квартире в DUMBO, одном из районной Бруклина. 23-летний рэпер – прирожденный рассказчик, у которого в арсенале харизма бывалого стендап-комика. Он ходит по всей комнате, пробираясь сквозь историю и словно перемещая всех присутствующих – среди них есть его агент, а также девушка (с ней они познакомились еще на выпускном) Номи Лежэ – в студию к Мигелю. После уборки, Miguel вошел в студию, и, прежде чем они поработали над песней, которая в итоге должна оказаться на альбоме, Мак был тотчас очарован его похожими на Принса чарами. Перед уходом Miguel сказал, что они должны потусить в ближайшее время, а Мак нервно ответил: «Ну это, я ведь все время здесь, но я согласен. Просто набери мне. Я ведь могу выйти на улицу, это вообще не проблема…». История заканчивается на том, как Miguel выходит, а Мак тянет к нему руку и тихо – драматично – шепчет: «Мигель, постой».
Мак, может, и пытается навести лоск на «GO:OD AM», но не все в его жизни подчиненно такому порядку. Например, в его новой квартире полный бардак – в углу лежат две коробки, плазма лежит на полу нераспакованной, а к сумке с вещами никто не притрагивался. Он все еще въезжает в эту квартиру. На винтовой лестнице я замечаю кошку. «Это Аттикус» – говорит Мак. На подоконнике, рядом с зажигалкой «Питтсбург Пайрэтс», лежит здоровый жесткий диск с подписью «Larry», отсылка к его продюсерскому псевдониму Larry Fisherman. Несмотря на то, что сейчас только 12:35, Мак предлагает всем пиво, и после пары глотков Номи представляет нам второго домашнего любимца – еще одна кошка вальяжно лежит в круглой кроватке, словно королевская особа. «Нам дали эту кошку, когда мы проезжали мимо Chick-fil-A. Мы еще не придумали имя» – говорит Мак. Я же продолжаю осматривать квартиру, как вдруг замечаю последнюю деталь: тапочки с Миньонами, в одном из которых лежат деньги. Вот как ведутся дела.
«Вчера мы приехали из Питтсбурга на U-Haul (американская компания-перевозчик – прим. редакции), – гордо заявляет Миллер. – Это безумно круто наконец принять такое решение. На самом деле, я думаю, что мне переезд пойдет на пользу. Сам я ненавижу фразу “все будет нормально”, но ведь офигенно просто собрать, блин, свои пожитки и уехать со своей девушкой в гребаный Нью-Йорк».
Мак в своей новой квартире в Бруклине.
Мак Миллер, урожденный Малкольм МакКормик, родился 19 января 1992 года. Живя в Питтсбурге, Мак зарекомендовал себя на местной рэп-сцене и был хорошо известен уже к 15 годам. «Все началось с того, что я пришел в Shadow Lounge» – говорит Мак, имея в виду местечко в Питтсбурге, которое вплоть до своего закрытия в 2013 было самой важной площадкой для музыки и искусства. Там Мак участвовал «Rhyme Calisthenics MC Competition», где он хорошо зарекомендовал себя, еще до того, как ему можно было ходить по клубам.
В 2007 году он выпустил свой первый микстейп « But My Mackin’ Ain’t Easy» под ранним и более стремным псевдонимом Easy Mack, тем самым дав начало своей карьере с туманным перспективами. В течение следующих семи лет он столкнется с успехом, о котором некоторые инди-артисты могут только мечтать. В 2009 он уже твердо заявил о себе как о Мак Миллере, выпустив два микстейпа « The Jukebox: Prelude to Classic Clown» и «The High Life». Годом позже – в свой второй год в высшей школе – Мак подписал контракт с Rostrum Records, лейблом, который был домом еще для одного уроженца Питтсбурга, Виза Калифы. Здесь Мак выпустил три микстейпа и два альбома – « Blue Slide Park» (2011), который стал первым независимым релизом с 1995 года, попавшим на вершину Billboard, и «Watching Movies With the Sound Off» (2013), который в первую неделю продался тиражом более 100,000 копий.
За пять лет Мак Миллер исколесил весь мир, а его успех стал bone fides в идни-мире. Но, несмотря на это, большинство воспринимало его как некий рэп-гибрид из добряка и ботаника, хоть ни одна из этих категорий и не подходила Маку. И, самое главное, его часто журили за то, что он белый и живет в благополучном пригороде, так еще и носит кепку-тракер с рюкзаком.
«Если взять то, о чем я читал в начале карьеры, я как бы сам создал себе такой образ, – говорит Мак о своей давней репутации. – Но я ведь не жил в пригороде – на самом деле я из города. Я не жил в панельных домах, но это ведь все равно был город, и, соответственно, мы были не так уж далеко от трущоб. И я попадал в множество дерьмовых ситуаций, в которые попадают дети с района. Мне просто было не слишком комфортно с самого начала читать о всякой плохой херне, которой я занимался».
Еще до успеха Маклемора, в начале этого десятилетия наметился своего рода ренессанс белых рэперов – появлялись такие артисты, как Yelawolf, Hoodie Allen и Machine Gun Kelly. Естественно, порог входа в жанр для таких исполнителей достаточно высок, оттого и аудитория изначально относится к ним с подозрением. А поскольку Мак появился в начале этого волны и стал одной из ее ключевых фигур, он легко стал мишенью – нулевым пациентом среди «синдрома» белых рэперов.
В подобной ситуации – окруженный славой, деньгами, успехом (и его обратной стороной) – Мак пристрастился к прометазину, который в народе известен как «lean» ( сироп от кашля, тот самый «purple drank» – прим. редакции). В итоге он стал зависимым, и его путь пошел вниз по спирали. «Это несомненно было беспокойное время, – вспоминает интервью с Маком тех дней диджей Hot 97 Питер Розенберг. – Я начал общаться с определенными людьми в индустрии – теми, кто любил его и хорошо к нему относился – и они спрашивали, виделся ли я с Маком; интересовались, как у него дела. И я не сказал бы, что думал, будто он умрет от передоза или загубит свою карьеру, но он явно был не в порядке».
«Macadelic»– олицетворение кодеинового периода Мак Миллера.
«В течение двух или трех лет я принимал наркотики ежедневно» – признается сейчас Мак.
С ростом славы Мак переехал из Питтсбурга в Лос-Анджелес, где он боролся не только с зависимостью, но и статусом селебрети. «Три года я метался по Лос-Анджелесу – ты читал “Гарольд и фиолетовый мелок”? Со мной было примерно то же самое, – вспоминает Миллер. – В LA я думал, что мир принадлежит мне. Но на самом деле это была не дверь, а настоящий водопад».
Он попал в ловушку, и поэтому Мак решил выкарабкаться, скрыться от мира. «Известность одержала надо мной верх. Я не выходил из дома, потому что боялся, что кто-то увидит меня и скажет: “О, ты же Мак Миллер?”, и всю оставшуюся ночь я уже не смогу быть собой».
Дискомфорт, вызванный славой, и методы, которыми он предпочитал с ним бороться, привели к тому, что Мак буквально жил в студии, делая песню за песней, теоретически чтобы найти звук для своего нового альбома. За две недели он записал не один час новой музыки – ее хватило бы на девять альбомов. Но ни один из них в итоге не увидел свет.
«Каждый мой проект отражал мое ментальное состояние в определенный момент, – говорит рэпер. – Некоторые делались не за один месяц, какие-то я записывал за четыре дня. Это не было похоже на то, будто я пытаюсь сделать что-то, но все равно терплю неудачи; скорее, я будто бы толкал себя к тому, чтобы сделать тот альбом, который я должен. В то время я просто хотел быть странным и делать что-то, не ставя себе никаких условий». Но у пути отшельника, который постоянно подпитывает себя творчески, есть и свои недостатки. «В один момент у меня наступил творческий кризис. Я не на шутку испугался и подумал: “Вот дерьмо! Похоже, я исписался”. Я подумал, что мне больше нехрен сказать».
Именно так проходит главный переезд в жизни Мак Миллера.
Летом 2014 года Мак достиг низшей точки, которая также вылилась в личностный прорыв. «Однажды я нахерачился в Европе и по пьяне набрал Рику Рубину, – говорит Мак, поедая мексиканскую еду в ресторане, который находится в паре кварталов от его нового дома. – Я сказал ему: “Рик, чувак, я облажался, ты мне не поможешь?”. И я уехал с ним на лето в Малибу, где и очистился полностью».
Очищение не произошло само собой, и дело даже не в легендарной и скрытой от посторонних глаз Мекке суперпродюсера в Малибу. Частью его детоксикации стала музыка. «Каждый день я просто приходил к Рику домой и играл на пианино, – говорит Мак. – До этого я никогда не играл музыку, если только я не собирался ее записать».
«Два или три года я был настоящим овощем, – рассказывает он об этом периоде. – И поэтому, когда ты выходишь из этого состояния, все наваливается на тебя за раз. Я плакал каждый день».
Когда Мак начал давать интервью, после того, как стал бороться с зависимостью, он объяснил свое исцеление как случайность. В 2013 году он сказала MTV, что набрал 20 килограмм в период зависимости, добавив: «Я не хотел выглядеть толстым на национальном телевидении. Поэтому я просто завязал».
Возможно, это и был один из факторов, но вся картина была явно иной. От отмечает случайную встречу, которая натолкнула его на путь, на которой никогда бы не смогли наставить ни гордыня, ни проблемы со здоровьем. «У меня был помощник, и он должен был, помимо прочего, вытирать кокаин – и иногда кровь – с моих скрученных денег. И в какой-то момент я заглянул в телефон и увидел, что он записан у мена как “стажер”. После чего я спросил его, как я записан у него. И он ответил: “Мой герой”».
«Я не выдержал. Я не мог перестать плакать. Вот тогда меня и осенило – ведь даже в таком состоянии я все еще мог оказывать положительное воздействие на жизни людей».
Тогда он начал оценивать себя более серьезно и личностно. «Больше всего я осознавал, что я должен стать ответственен за свою жизнь, – говорит Мак. – Я не должен упустить эту возможность. Я должен стать мужчиной, стать лучшим человеком».
Подобный подход подразумевал и жизнь под крылом Рика Рубина. «К счастью, мне была оказана честь, чтобы я смог просто собрать свои вещи и уехать жить в Малибу к Рику на целое лето».
Главный музыкальный спаситель пришел на помощь и Миллеру.
Но он не мог жить так всегда. Со временем он стал ходить к Рубину не каждый день, а только три раза в неделю, затем – лишь тогда, когда случался рецидив. В итоге Миллеру удалось побороть зависимость, и жизнь в доме у продюсера осталась в прошлом. «Это была борьба – ежедневная борьба – и она до сих пор не окончена» – так комментирует сейчас Мак свою зависимость. Ты можешь одновременно пройти через что-то и понять, что это путь не закончится уже никогда. Это реальность, которую он понимает.
Среди всех этих ужасов, как творческих, так и личностных, избавление стало для Мака новой зависимостью. «Я не хотел стать одним из тех парней – я просто не мог стать тем, кому нечего сказать. Поэтому в тот момент я сказал себе: “Я сосредоточусь на жизни. Буду выходить из дома и приведу в порядок свою жизнь”». И ему это удалось, благодаря тому, что он взял большую паузу и отдохнул от записи музыки для того, чтобы просто пожить своей жизнью. «Я не на 100 процентов трезв, ничего подобного. Но теперь я бы сказал, что смотрю на мир гораздо позитивнее».
К концу года у Миллера были новый агент, новый менеджмент в лице Келли и Кристиана Клэнси – больше всего известных как «взрослые», которые способствовали успеху Odd Future – а также новый контракт. В октябре прошлого года Мак Миллер перестал быть независимым артистом , подписав контракт с Warner Bros. «Я не хотел в итоге превратиться в Tech N9ne, – говорит Мак, упоминая добившегося огромного успеха на независимой сцене рэп-ветерана из Канзаса. – Tech гребет деньги лопатой, он богат. И у него все более чем хорошо, он просто выносит всех. Но вот в чем соль – он уже всего добился. Я же доказал себе, чего могу достичь как независимый артист. У меня были крупные туры, платиновые синглы, альбом на первой строчке – поэтому мне захотелось посмотреть, чего еще можно добиться».
Доказательством его только что обретенной мужественности служит не само желание подписать контракт с мейджором, а то, как он рассуждает об этом, рациональность его решений – именно это и указывает на случившийся сдвиг. «Это отличный жизненный урок, поскольку раньше я ничего не знал об этой стороне индустрии. А теперь я нахожусь в том положении, когда люди вокруг используют слова, которых я даже не знаю. И я реагирую примерно так: “О чем вы вообще говорите? А что это за отдел такой?”».
Мак достаточно легкомысленно говорит о привилегиях, которые дает покровительство мейджор-лейбла. Он знает, насколько тяжело развить свое творческое видение, работая самостоятельно. «У меня никогда не было таких бюджетов, как например, тот, что мне недавно выделили для клипа на первый сингл “100 Grandkids”».
Контракт с Warner позволил Миллеру снимать вот такие клипы.
Кажется, он ошарашен новой реальностью, видно, что его практически раздражает тот факт, что подобное является нормой для многих артистов его статуса.
«Мы работаем над специальным изданием альбома, в котором будет коробка хлопьев. С настоящими хлопьями. И еще там будет боул и ложка. Это же безумие, – изумляется он. – И Warner реально наняли людей, которые сделают это».
Несмотря на то, что в его жизни столько всего начало вставать на свои места, оставалась еще одна вещь, чтобы действительно начать все заново.
«Помню, как я думал: “Мне нужно нахрен валить отсюда, иначе мне конец”, – говорит Мак о Лос-Анджелесе. – Возвращаться порой в реальность – для меня это было слишком. Но когда я понял, как мне выбраться и вновь начать делать музыку, я почувствовал себя прекрасно. И это стало еще одним поводом переехать в Нью-Йорк, чтобы получить шанс по-новому взглянуть на жизнь, немного остепениться и жить попроще. Помню наш разговор с [Кристианом] Клэнси, он тогда сказал мне: “Реальность только что дала тебе по роже”. И я подумал: “ОК, перееду в Нью-Йорк, пусть реальность там попробует дать мне по роже”».
Примерно так Мак начинает осваиваться в Нью-Йорке.
«Что там с Биллом? Ты расскажешь нам о Билле Най?»
Агент Мака только что созвонился с менджером передачи «Билл Най – научиный парень» о возможной совместной работе, и Миллеру необходимо знать, как обстоят дела. «Я и Билл Най, – говорит Мак с ухмылкой. – Да это был бы лучший дуэт в истории».
Пока мы оплачиваем счет, молодая девушка подходит к нашему столику с вопросом: «Это ты Мак Миллер?».
Хоть он и говорил о том, что боится публичности, Мак не выглядит раздраженным – он мило болтает с ней, пока она рассказывает ему о своей фанатской любви. Теперь это часть его жизни, и с этим ничего не поделаешь. «В один момент я поймал себя на мысли: “Перестань уже ныть, хватит прятаться от людей. Иди на улицу и получай удовольствие”».
«Я отлично провожу каждый день, – продолжает Миллер. – И наконец мне от этого не плохо».
В этом и заключается баланс – принимать славу и при этом стараться жить нормальной жизнью. Будь то переезд с вашей девушкой, беспокойство о здоровье кошки или реакция на то, что в твоем новом доме нет Интернета. Или, к примеру, расспрашивать людей о твоем новом районе («А в Нью-Йорке есть домашние вечеринки?»). Или фанатеть от еще более известных людей – в какой-то момент Мак рассказывает нам историю о том, как, оказавшись рядом с Jay Z, поймал себя на том, что с трепетом смотрит на кумира, и испугался – вдруг у него будут неприятности из-за того, что он так пялится. (Неприятностей не случилось).
Держаться этой самой «нормальности» ему помогает тот факт, что он работает только с теми, кого знает лично и с кем ему нравится проводить время. Долгое время это было его формулой, в результате чего большинство из тех, с кем он работал в Лос-Анджелессе, стали его близкими друзьями. Мак полностью спродюсировал микстейпа Винса Стейплса « Stolen Youth», после того, как их познакомил общий друг, рэпер Earl Sweatshirt. Также уже не первый год Мак работает с участниками лейбла Top Dawg Entertainment, в основном с ScHoolboy Q, с которым они продолжают распускать шуточные слухи о том, что они пишут друг другу тексты.
«Каждый, с которым я работаю, является моим другом, – говорит Миллер. – Я не запишусь ни с кем до тех пор, пока мы не узнаем друг друга. Я хочу, чтобы у каждой песни была своя история. Я бы возненавидел себя, если бы в них не было частички моей жизни. Было бы остойно, если бы я подписался с Warner, и тут же – вот вам припев от Джейсона Деруло. Ничего не имею против него, но это была бы банальщина. Разве что Джей и Канье не скажут: “Дай нам куплет”, вот тогда только я скажу: “ОК, я напишу прямо сейчас, через пять минут будет готово. Но если вы вдруг еще и поболтать захотите, то было бы вообще здорово”».
Мак нарочито добродушно говорит о своей карьере, но к своей музыке он относится очень серьезно, даже к тем ее аспектам, которые этого не требуют. «Когда он только начинал, то относился к рэпу постольку-поскольку, – говорит Питер Розенберг. – Но то, как он живет сейчас, как занимается своей карьерой – теперь он просто помешан на своем хип-хопе. Он вроде как постигает музыку. Действительно хочет сотрудничать с хорошими артистами. И у него на это имеются верные причины».
Кажется, Мак знаком со своими демонами и может признать, что идет в правильном направлении, но он также знает, что он далеко не святой. «Одна часть меня говорит: “Мне ни хрена не нужно, буду терпеть лишения, лучше сделаю что-то полезное для общества”, – объясняет Миллер. – Но не стану врать, есть и другая часть, которая твердит: “Я хочу брильянты, больше бриллиантов! Хочу машины и еще бриллиантов!”. И я не могу вести себя так, словно ее не существует. Мне по силам с этим справится».
Так выглядит творческий уголок Миллера в его новых апартаментах.
После ресторана мы садимся в такси и возвращаемся в центр Манхэттана. Когда я смотрю на Мака, он любуется окрестностями, которые прилегают к Ист-Ривер. Мне знаком этот взгляд – это то самое временное спокойствие, наступающее в тот момент, когда ты смотришь на один из самых деловых городов на Земле. Переезжая в Нью-Йорк, когда тебе недавно исполнилось двадцать, перед тобой открываются огромные, удивительные возможности – и не важно, кем ты был до этого.
«В детстве я всегда мечтал жить в Нью-Йорке, – признается Мак, не отрывая своего взгляда. – Когда мне было шесть лет и я жил с мамой, у меня был самокат. И я катался по Нью-Йорку, зная, что однажды буду жить здесь». А потом он выходит из этого состояния и подключает телефон к Bluetooth в машине. Он ставит «Back to Back», дисс Дрейка на Мик Милла.
«Моей девушке пришлось два часа слушать, как я говорю о том, в какую же крутую ситуацию попал Drake, – говорит Миллер. – Я говорю ей, да ты ничего не понимаешь. Это ведь потрясающе! И все эти мемы с Миком, и то, как Drake вместе с Канье и Уиллом [Смитом] смеялись на OVO Fest’е. Это невероятно. Но больше всего в этой ситуации мне нравится, что дисс Дрейка, скорее всего, станет платиновым». Он говорит, что ему нравится незначительность этого. А поскольку мы оба находимся в том настроении, когда хочется радоваться мелочам, то мы, как и завещал Обри, включаем трек еще раз – back to back.
Правда, в этот раз нас прерывают – Маку звонят. «Да, это Малкольм МакКормик» – отвечает он своим взрослым голосом. Это ветеринар. Кошка, у которой еще нет имени, нездорова. Мак падает духом – чувствуется, как его одолевает внезапное чувство ответственности.
Чтобы немного отвлечься, за пару минут до прибытия в Рокфеллеровский центр, он включает «Back to Back» еще раз. «Это просто огонь» – говорит Мак, прежде чем мы разойдемся в разные стороны.
Неделю спустя я возвращаюсь в квартиру Мака, чтобы послушать его новый альбом и узнать, как прошла его первая неделя в Нью-Йорке. Когда я стучу в дверь, по ту сторону раздается голос, который кричит, чтобы я убирался прочь. Спустя несколько секунд на пороге появляется Мак, босиком, одетый в длинную футболку и спортивные штаны, и приглашает меня внутрь. Я замечаю некоторые изменения, но кое-что так и осталось нетронутым. Телевизор? По-прежнему лежит на полу. Теперь, правда, со второго этажа свисает желтое полотенце «Питтсбург Стиллерс». И еще исчезли тапочки с Миньонами. Аттикус по-прежнему сидит на лестнице, а у второй кошки (она наверху) теперь появилось имя – Скаут. Тем самым, Мак и Номи продолжают линию с героями «Убить пересмешника».
Вместо пива Номи предлагает нам кофе. Вместо того, чтобы пойти на улицу, Мак сам делает себе сэндвич на завтрак. Он разрезает оставшийся кукурузный хлеб и намазывает на него мед, после того, как достает из микроволновки. Он упоминает, что прошлым вечером ужинал в местном ресторанчике Vinegar Hill House, а также на выходных зависал в баре Up&Down на Манхэттане. Кажется, он начинает осваивается, открывая одну коробку за другой в его стартовом комплекте «Нью-Йорк».
Мы направляемся в его музыкальный уголок – там находится белое кресло-кровать, ноутбук, колонки и пачка ментоловых American Spirit – и он включает «GO:OD AM». Порой он что-то кричит поверх музыки о конкретной песне, совместной работе или особенной студийной сессии. А иногда он нажимает на паузу, и мы обсуждаем что-нибудь – например, недавнюю смерть Шона Прайса, с которым он говорил буквально за несколько дней до кончины, с которым работал и которого знал не один год. Он возбужденно рассказывает о треке, которого не было на альбоме в мой прошлый визит, но теперь удалось очистить права. В какой-то момент Мак останавливается и начинает восторженно рассказывать о Thundercat. Но большинство времени, пока шло прослушивание, он сидел за ноутбуком и обновлял ленту в Твиттере. Нервы уже прошли. Теперь он уверен. Он знает, что альбом получился хорошим.
Второй выпущенный трек с «GO:OD AM».
«Меня не особо волнует, если его сольют, – уверенно заявляет Миллер, за четыре недели до его релиза 18 сентября. – Я бы больше беспокоился, если бы записал дерьмовый альбом. Когда твой альбом дерьмо, а вокруг него бешеный хайп, и вот его сливают, и все такие: “фи…” – вот тогда утечка и погубит тебя. Но я совершенно об этом не волнуюсь».
Возможно, это и хорошо, но он явно не удовлетворен до конца. «Он будет работать, менять и исправлять что-то до самого конца, – говорит Кирдис Постелль, старший вице-президент Warner Bros. – Сегодня утром мне написал его менеджер и сказал, что в одной из песен Мак слегка хочет поправить вокал. Я чуть с ума не сошла: “Ты шутишь что ли? Дедлайн и так был две недели назад”. Но мы все уладили, и сегодня он будет заниматься ремастерингом».
Такая забота о кажущихся бессмысленными вещах, скрупулезная работа над каждой деталью – все это обретает смысл, когда слышишь «GO:OD AM» полностью. Это больше похоже не на альбом, а на пьесу, с повторяющимися героями и темами, которые окружают одного персонажа на протяжении 17 треков. И, как в любой хорошей пьесе, здесь нет ничего случайного – любая пауза и деталь тут имеют свое значение. «Я в хороших отношениях с окружающими, – говорит Мак. – Но что самое безумное в этом альбоме, так это то, что каждый здесь звучит настолько непохоже на себя, но в то же время непринужденно».
«В данном случае все было не так, как с моим последним альбомом, когда все постоянно находились в моем лос-анджелесском доме и весело проводили время, – продолжает Миллер. – Сначала я понял, что именно я хочу сделать, а уже потом начал звонить и спрашивать: “Хочешь записать эту песню? А ты мне нужен, чтобы записать скит”».
«Я хочу, чтобы люди поняли, насколько я погружен в свое творчество. У меня нет A&R-менеджера. Никто не присылает мне биты, на которые я бы записал куплет. Все далеко не так».
Тот самый, записанный два года назад в LA альбом.
Сейчас он делает музыку для себя и слушателя. «Мне кажется, фанаты должны мечтать, чтобы их любимый исполнитель был перфекционистом, – говорит Мак. – Но сейчас такая ситуация, что если кто-то купил твой альбом, то ты должен чуть ли не пятки ему целовать. Сейчас маркетинг направлен на то, что фанаты буквально требуют что-то от артиста, мол, он еще должен показать, что заслуживает их».
Он вспоминает свое прошлое – особенно инди-взлет – как доказательство того, что его музыкальные инстинкты редко подводят. «GO:OD AM» – идеальный момент для Мака подтвердить это и доказать, что он заметно вырос.
Когда альбом подходит к концу, мы выходим на террасу и говорим о первой неделе в городе. «Это была чертовски долгая неделя, чувак – целыми дням общался с прессой, потом приходил домой и разбирал вещи, но мне это даже нравится, – говорит Мак, доставая зажигалку, и качает головой, наблюдая мрачную картину того, как дождевая вода залила его полную окурков пепельницу. – Я рад быть в городе, в котором есть винные погреба. Сэндвичи, пиво, стиральный порошок и сигареты – это просто лучшие вещи на свете».
Но не все так идеально в повседневной жизни Нью-Йорка. «Я все ждал кабельщика, но он так и не пришел, – жалуется Миллер. – Я позвонил им в компанию, а они такие: “Кабель вам продает третья сторона?”. Это вообще легально?».
Всемирно известный рэпер Мак Миллер жалуется на кабельное, и это по-настоящему роднит нас.
«Так что, думаю, теперь они должны прийти в четверг» – говорит он, вздыхая.
Нет, они не придут, Мак. Добро пожаловать в Нью-Йорк.
