Kid Cudi не оставлял деньги в общаке. Крэком не торговал. И в полнометражном сиквеле «Красавцев» от HBO он не будет играть драгдиллера — что для рэпера достижение сравнимое с тем, когда русский актёр не играет русского бандита в Голливуде. Он будет ассистентом Ари Голда. Для многих, кто смотрел «Entourage», этот персонаж — решающий аргумент в пользу просмотра данного сериала. И на ТВ, и на больших экранах  его играет Джереми Пивен. 

Не знаем, удастся ли Kid Cudi превзойти предыдущего ассистента Голда —Ллойда,  убойного гея-азиата. По фильму он женится, что стало известно благодаря трейлеру. Его, кстати, и рекомендуем посмотреть:

Приступим к интервью

Гигантское, похожее на склад место в Западном Голливуде под названием Quixote Studios. В студии нет ничего необычного, честно – это просто комната, где общаются режиссеры, операторы, фотографы и т.д. Но среди всей этой болтовни есть только один разговор, который все бы хотели записать – диалоги Джереми Пивена и Скотта «Kid Cudi» Мескади, которые происходят в перерывах между съемками.

Несмотря на то, что впервые они встретились в Барни несколько лет назад, актер и музыкант редко общались друг с другом вплоть до прошлой пятницы, когда Кади получил роль ассистента Ари Голда в киноадаптации фантастически исполненного эпика от HBO под названием «Красавцы». История гласит, что создатель шоу Даг Эллин посоветовал Пивену рассмотреть Кади на роль в фильме, и актер, вспомнив роль музыканта в сериале «Как добиться успеха в Америке», сразу же увидел его в качестве «экранного» ассистента.

Эти двое из разных поколений – когда Пивену было за 20, и он попал  в «Шоу Ларри Сандерса», Кади был еще в начальной школе. Но им есть о чем побеседовать. После каждого дубля кажется, что они говорят о чем-то личном. Это может быть просто тривиальный диалог или сплетни из индустрии – неважно. В любом случае, это тайна, которой они готовы поделиться лишь друг с другом.

У обоих расписание забито на месяцы вперёд.  За прошлый год Kid Cudi снялся в романтической комедии (Two Night Stand), экшне (Need For Speed), инди-драме (The Ever After) и в эпизоде популярного ТВ-шоу (Scorpion от CBS). На 2015 у него уже запланировано три проекта не считая «Красавцев». А ещё спустя несколько дней после съемок Кади анонсировал новый альбом «Speedin’ Bullet to Heaven».

В то же время Пивен, больше всего известный за роль Ари Голда, взял новую планку в своей карьере, сыграв центрального персонажа в британской драме «Мистер Сэлфридж». Ари Голд бы точно посмеялся над таким предложением, а потом бы убеждал своего клиента не сниматься там.

В фильме «Красавцы» видно развитие не только всех персонажей, но и развитие самого сериала – теперь все куда более эмоционально, чем мы привыкли видеть. 

Джереми Пивен: Так все и было задумано. Это не торжество или восхваление плохого поведения. Для меня это обратная сторона роли голливудского агента.

Почему? 

Дж.П: Акула из Голливуда – антипод парня со Среднего запада, который еще и актер [В этот момент в комнату вламывается Кади]. 

Kid Cudi: Чей это дом? Чья это хата? Чьей бабули эта хата? [Замечает, что идет интервью]. Оу, окей. [Обращается к Пивену] Ты рассказываешь о том, как мы получим Оскар за наши роли в «Красавцах»? 

Дж.П: [Смеется] Ага. Я как раз говорил о том, что никогда нельзя судить своего персонажа, даже если твои собственные идеалы бесконечно далеки от реактивного, крушащего все на своем пути фрика с дефицитом внимания. Как по мне, то его очень весело играть. Нет ничего веселее, чем играть героев с глубокими расстройствами. В то же время, я не хочу восхвалять его поведение, потому что реальность такова, что если вести себя так, да еще и быть мудаком, то все заканчивается крайне быстро. Эти качества не помогут тебе в забеге на длинные дистанции. В конечном счете все вернется к тебе. Когда кто-то подходит ко мне и говорит: «Братан, я стал мудаком как раз из-за тебя», мне сразу хочется усадить их и объяснить, что так себя вести нельзя. Если кто-то принимает твою доброту за слабость, это проблема – но не твоя. Нет ничего плохого в том, чтобы быть порядочным человеком по жизни.

Из вас двоих получилась странная парочка. Каково вам было работать вместе? 

KC: В первый день он разбудил меня. Он доебывался до меня, но в хорошем смысле. К тому же я был напуган до усрачки. 

Дж.П: На самом деле, это идеальное состояние для этого персонажа. 

KC: Об этом я и говорю. Я использовал это. Я хотел облажаться. В одной из сцен мой персонаж прерывает важную встречу, и Джереми говорит: «Как ты ПОСМЕЛ, блять, вообще ПРИЙТИ на эту встречу?!». В первый день он мог спокойно оторвать тебе голову, неважно, что бы ты ему говорил. [Смеется]

Дж.П: По сюжету фильма в тот момент у меня была встреча со всем PR-отделением студии, а Кади прервал ее. И последнее, чего хочется моему персонажу, так это чтоб его прерывали. Поэтому я продолжил подтрунивать над Кади, орать на него, просто чтобы выбить из колеи. В этом и заключается природа отношений этих двух персонажей. Кади реально смотрел на вещи и был достаточно умен, чтобы позволить себя напугать.

KC: И это было страшно. [Смеется]

Ари известен тем, что запугивает своих помощников, но ведь персонаж Кади хочет быть идеальным, и для него приговор — получить нагоняй от Ари.

 KC: Мой персонаж ищет кого-то, кто бы занялся его воспитанием. Своего рода наставника. И здесь мы возвращаемся к твоему предыдущему вопросу. Некоторые видят в Ари настоящего, блять, мужика. Кому-то это действительно нужно. Своего героя я решил сделать именно таким пареньком. Он тот, кто смотрит на Ари и думает: «Йоу, мужик, я мудила, потому что и ты такой». Мой персонаж злится на себя еще до того как это сделает Ари, в то время как Ллойд мог и не замечать своих недостатков. 

Дж.П: У Кади не бесконечное количество экранного времени, но он грамотно использует его. Перед нами действительно многогранный персонаж. Можно увидеть как его наказывают, или как он наказывает себя сам. Большинство актеров не зашло бы так далеко; мне кажется, это было круто.

Кади, в реальной жизни ты известен как человек, у которого имеются проблемы с начальством. 

KC: Да, я определенно такой парень.

Тебе было трудно играть столь почтительного персонажа? 

KC: Это было захватывающе. Сам бы я никогда не стал ассистентом, пусть этим занимаются такие люди как Ари Голд. Но почему бы немного не побыть кем-нибудь другим, войти в чей-то мир? Хоть я и не занимался этим в своей жизни, мне кажется, было интересно как-то развить персонажа. Даже несмотря на то, что у него не так много экранного времени. И, Господи, спасибо тебе за Джереми, который увидел меня в этой роли. Большинство ведь привыкло видеть Kid Cudi всесильным на сцене, могущественным «Я-никому-не-отвечаю» Кади. Поэтому клево сыграть этого небольшого, робкого персонажа. 

Дж.П: В этом и вся суть актерского мастерства: браться за роли с иным статусом. В этой стране люди становятся жертвами ярлыков. Ты мог это почувствовать даже по тем – давайте обойдемся без имен – кто говорил: «Кади слишком крут. Он не сможет сыграть эту роль».

Верно. В мире музыки Кади не исполняет чьих-то приказов, но в то же время он сыграл того, кто подчиняется человеку более высокого статуса. Джереми, тебе больше нравится играть тех персонажей, которые выступают с позиции силы? 

Дж.П: На самом деле у меня лучше получается играть тех, кто влияет на более низкий класс. Вся ирония с «Красавцами» заключается в том, что Ари Голд был самым незаметным персонажем в пилотной серии. Я был в одной сцене. Тогда меня уже приглашали на главные роли, но тут появился этот сериал, и он очаровал меня.

Почему? 

Дж.П: Потому что закулисье Голливуда похоже на Шекспира. У меня были свои весомые причины. Мне нужно было сделать это. Я знал, кто такой Ари Эмануель, поэтому понимал, что у моего героя есть отличный прототип. Я подумал, что HBO это отличное место для меня. Там ты сходу получаешь кредит доверия. Если тебе удастся попасть туда, усмирить свое эго, забыть о своих амбициях и сыграть небольшую роль, перед тобой откроется множество возможностей. Я играл небольшие роли в своих первых 40 фильмах и мечтал о чем-то большем. Я всегда был андердогом. И, кстати, если один раз тебя посчитают неудачником, то ты останешься им навсегда. 

KC: Я согласен.

Дж.П: Если ты голоден, то ты и останешься голодным до побед. Не каждый готов на такое. 

KC: Я вот именно такой. [Останавливается] Когда у тебя день рождения? 

Дж.П: 26 июля. 

KC: Хмм, а у меня в январе. Но я так, на всякий случай… 

Дж.П: Это как на Match.com [Смеется]. Знаешь, у кого еще день рождения 26 июля? У Мика Джаггера, Кевина Спейси… 

KC: А у меня с Кристианом Бейлом. Десять лет разницы, в один и тот же день – он 1974-го, а я 84-го. Но он покруче будет. Он же гребаный Бэтмен, братан.

Вы представители двух разных поколений Голливуда. Кади только начинает свой путь, в то время как ты, Джереми, уже через многое прошел. В чем по твоему мнению главное различие между твоим и его Голливудом? 

Дж.П: Мы пришли в индустрию в разные времена. Я никогда не переживал странные времена из-за того, что я знаменит. Мне кажется, еще никогда быть знаменитым не было настолько не круто... Есть целая группа звёзд, но ты вообще не знаешь, чем эти люди пожертвовали ради своей цели. Они могут одерживать победы, но это лишь потому, что они снимались в реалити-шоу. Кидаясь друг в друга грудным молоком, они зарабатывают приличные деньги. И это не укладывается в голове, это странно. Этому уделяется много внимания, и люди подвергаются нападкам по целому ряду причин, но только не за… 

KC: …свою актерскую игру. 

Дж.П: Я пришел сюда во времена, когда ты ещё мог делать многое в тайне. Теперь же все документируется. Но Кади отличается от остальных людей этого поколения, потому что он может быть скромным. Он хочет учиться, расти и становиться лучше. У большинства в этом поколении нет такой страсти. Они хотят сразу же прославиться. 

KC: Да, как например сейчас. И я ненавижу это. 

Дж.П: Они выбирают кратчайшие пути. Реальность такова, что уже существуют целые обряды для этого.

Например? 

Дж.П: Я выиграл награду «Fresh Face of the Year» в 37. И мое лицо уже ни хрена не было свежим. Они думали: «Да он же настоящая сенсация!». Но ведь у меня ушло много времени на то, чтобы осуществить свои мечты. Я не знаю, осталось ли в этом мире столько страсти. Но мне кажется, она бы могла послужить хорошую службу многим людям. 

KC: В этом есть своя правда.

А если конкретнее? 

KC: Если я хотел, чтобы моя музыка попала к кому-то в руки, я должен был столкнуться с этим ублюдком. Лично. И лучше бы у меня при себе был CD – огромный такой, увесистый CD – чтобы они смогли услышать мою музыку.

И это сильно отличается от того, как работает музыкальная индустрия сегодня. 

KC: Сегодня каждый может сделать какое-нибудь дерьмо у себя в комнате. Нет ничего проще. Сейчас тебе даже не нужны клавишные. Люди делают биты, становятся артистами за одну ночь, и тут возникает вопрос: «А куда делось усердие?». Я помню, как я и Dot Da Genius часами сидели вместе, я доставал его по поводу сведения на «Day ‘n’ Nite»: «Это неправильно. Мы ведь хотим, чтобы люди воспринимали нас серьезно». Мы слушали биты Dr. Dre. Мы слушали ударные Timbaland. Или что-то от Канье – нам нужно было звучать так же профессионально. У нас ни хрена не было, но мы добились этого благодаря нашему профессионализму. Я добился этого в размышлениях: «Мы должны быть еще лучше, чем просто хорошо». Мне кажется, у сегодняшних ребят нет таких мыслей. Они просто выкидывают какое-то дерьмо, добавляют туда автотюн с мыслями: «Мне не нужен кто-то, кто бы сказал, попадаю ли я в ноты. Мне не нужен кто-то, у кого есть хотя бы какой-то музыкальный слух». 

Дж.П: Но разве музыкальная индустрия сама не порождает это? 

KC: Да, и это работает. Я считаю так: продолжайте делать то, что делаете, но я собираюсь поступать правильно. И меня запомнят как гения. Я буду делать то, что должен. Делать гребаную музыку. Играть на ударных или на бас-гитаре. А я ведь ненавижу играть на ней, братан. Я играл на ней только потому, что она была мне нужен, и я не хотел, чтобы кто-то еще делал это. Также я чувствую, что нахожусь в самом хвосте новой эры. Я самый старый. Я и J. Cole. 

Дж.П: Сколько лет ты уже делаешь музыку? 

KC: Примерно лет шесть-семь. «Day ‘n’ Nite» вышел в 2007м, а «808s and Heartbreak» в 2008м. Они были моими первыми заметными работами. 

Дж.П: А до этого сколько времени ты занимался музыкой? 

KC: С 15 лет. 

Дж.П: Окей, значит, уже 15 лет. 

KC:  У меня были отсосные периоды. Но ни у кого не было шанса раскритиковать меня. У Pitchfork не было шанса услышать 19-летнего Скотта и порвать его в клочья, насрать ему в душу. Сейчас они делают так со взрослым Скоттом, но я уверен в своем искусстве, поэтому это все неважно. 

Дж.П: Люди должны знать, что тебе пришлось пройти через неизвестность, которое в конечном счете придаст тебе импульс. Если бы ты смог взглянуть на это, как на дар, ты бы просто смог перестроиться, начать работать усерднее, погружаться еще глубже в процесс. Поэтому просто прими это. 

KC: Пробудить это в себе для победы, такому надо учиться. Это все приходит с опытом.

Джереми, я помню, что как-то раз видел тебя на концерте Jay Z/Eminem. Ты увлекаешься хип-хопом? 

Дж.П: Так и есть. Впервые я пришел на один из последних концертов Biggie в House of Blues в Лос-Анджелесе. Я помню, как увидел рядом с собой Prince, у которого на бороде было выбрито «SLAVE» (РАБ). У него тогда как раз были проблемы с лейблом. В тот раз я никого не мог взять с собой. Я просто, блять, пошел посмотреть на Biggiе, один. Я долгое время был поклонником хип-хопа, да и сейчас остаюсь им.

Кто более вспыльчив: артист Kid Cudi или персонаж Ари Голд?

 Дж.П: Ха! 

KC: В мои самые яростные моменты? Ну, я точно никогда ничего не ломал в офисе.

Дж.П: А что насчет студии? 

KC: Не [смеется]. Должен признаться, мне не сравниться с Ари. Я творил всякое, но это всегда было по делу. Я не люблю применять силу, но когда ты босс, тебе приходится отстаивать определенные вещи. Когда ты артист, которому не наплевать – действительно не наплевать – это одно. Затем идут остальные вещи, вроде детей и помощи другим людям. И в последнюю очередь я думаю о деньгах. Само собой, я буду спорить, если люди не продвигают мой альбом или не выполняют другую свою работу, а я надрываю жопу на студии.

Джереми, ты говорил, что тебе повезло сняться в восьми сезонах «Красавцев». Если Ари Голд – твоя самая заметная роль, то хорошо ли это для тебя самого? 

Дж.П: Нельзя злиться на то, что помогло тебе добиться определенных высот. Мне очень повезло. Я хочу, чтобы люди увидели «Мистера Селфриджа», потому что я правда горжусь этим сериалом и считаю, что это моя лучшая работа. Поэтому, если люди знают меня только как Ари Голда, это круто. Но по правде говоря, для меня это ничего не значит. Как-то я разговаривал с одной женщиной, журналисткой, и она сказала, что я не нравился ей только потому, что она думала, будто я не могу быть никем, кроме Ари Голда. Она сказала: «Я и не думала, что ты сможешь быть настолько хорош».

Но это твоя самая большая проблема? 

Дж.П: Если ты и впрямь видишь меня – Джереми Пивена – как Ари Голда, то я становлюсь легкой мишенью. Меня очень просто задеть, высмеять в прессе, потому что «он просто вспыльчивый богатый белый парень. Пошел он». И за этим не последует никаких последствий. Все просто, так? Но если ты посмотришь на Джереми Пивена как на парня со Среднего Запада, который вырос на сцене, воспитывался в хорошей семье и сам по себе приличный парень, — не то что Ари Голд, — его становится куда труднее задеть. Хочу ли я убежать от этого? И хочу ли я, чтобы люди знали, кто я такой, и что я не Ари Голд? И что у меня большой диапазон ролей? Я все время пытаюсь преодолеть это. Если бы я просто спрятался, как в «Лицо со шрамом», в своем доме в ожидании выхода фильма, и появлялся бы в образе Ари Голда, пожиная на лаврах, я бы понес за это наказание.

Одна из ключевых тем «Красавцев» – как знаменитость может быть настолько двоякой личностью? Вы лично замечаете, как обратная сторона славы влияет на вашу повседневную жизнь?

 Дж.П: Постоянно. Я до сих пор не женат. Когда ты встречаешь кого-то, то они начинают сканировать тебя. Они скептически настроены на твой счет, считают твои деньги. Отсюда и недопонимание.

KC: Я согласен. Мы используем слово «знаменитость», но я не люблю применять его по отношению к себе. Я известный, и когда я говорю так, то подразумеваю, что я хорошо известен, потому что профессионально занимаюсь музыкой и достиг определенных высот. Чтобы считаться знаменитостью, — необходимо вести соответствующий образ жизни. Для меня же все всегда упирается в работу и искусство. Я никогда не смотрел на это с позиции знаменитости. Я всегда думаю о минусах. О том, что я просто ненавижу. Но это все внутри меня, проецировать эти вещи на окружающих кажется мне эгоистичным. На самом деле я никогда не рассматривал обратную сторону этого. Все идет во благо, и зависит от территории, на которой ты играешь.

Поскольку вы добились уважения к этому моменту в своих карьерах, расскажите, какие главные уроки вы извлекли из этого? 

Дж.П: Забавно, мы как раз говорили об этом недавно. Прозвучит стандартно, но я считаю, что самый главный урок – не принимать вещи близко к сердцу. Люди будут нападать на тебя, и тебе захочется поставить их на место, дать им понять, что тебя следует уважать. Но смысл не в этом. Порой – и это сложно – не каждый может принять правду. Порой приходится принимать удар на себя. Но если тебе удастся сделать это и выехать на шоссе, то это пригодится тебе во время длинного пути.

Кади, что насчет тебя? 

KC: Мне кажется, так все и есть. И это тяжко. Я ведь эмоциональное создание. Я делаю музыку, чтобы выразить это. И это определенно главный урок – не принимать что-то на свой счет. И в то же время он самый трудный из всех.

Тебе было трудно научиться не принимать все на свой счет? 

KC: Да, это было очень и очень трудно. Я как-то говорил с Plain Pat об этом. Он сказал тогда: «Кади, не стоит так все воспринимать». Мы были в Лондоне, говорили о разном, и я спросил: «Pat, разве кто-то не должен переживать? Кому-то должно быть не насрать, и, возможно, это должен быть я. Если всем насрать, то к чему все это приведет?». Поэтому я скажу, что это действительно тяжело. Теперь я выбираю, кому могу открыться. Только некоторым, я хочу, чтобы они были людьми, а не гребаными киборгами. Покажите мне, что вы живы, покажите мне свою честность. 

Дж.П: Ты не можешь переделать людей под себя. Это было самым трудным уроком для меня. 

KC: В музыке ты работаешь вместе с другими людьми. По идее это должно быть взаимно. Вы помогаете друг другу, работаете с друзьями, творите вместе с ними, но на самом деле все совсем не так. Все пишутся друг с другом только чтобы продвинуть себя. Здесь нет ничего от искусства, в основе лежат личностные цели – жажда наживы. Искусство делать деньги – вот единственный вид искусства, который преследуют эти ублюдки. Не искусство творить, раздвигать границы жанров или звуков. Ведь есть столько всего, чего мы еще не слышали. Но люди не хотят изобретать. Они хотят планировать все, потому что планы приносят деньги. Именно поэтому я сказал Pat’у: «Кому-то ведь должен быть не наплевать». Представь, если бы я забил на все после «Day ‘n’ Nite». Я бы стал сейчас никем. Или если бы я сказал: «Нахрен "Man On The Moon III"! Хватит уже спрашивать про это дерьмо». Но я должен переживать, я решил сражаться. 

Дж.П: Мне кажется, мы говорим о разных вещах. Я говорил о том, с кем ты общаешься на личностном уровне, о том, кто не может обидеть тебя , потому что иначе ты опустишься до их уровня. Ты создашь себе уйму неприятностей. 

KC: Так и есть, однозначно. 

Дж.П: А что насчет сражения в твоих творческих баталиях? Вот в чем вопрос. Всем нам уготован суд. Что касается меня, то во время дубля режиссер может увидеть что-то по-другому. Так позвольте мне предложить ему другой способ – я должен поделиться им. Иногда я становлюсь настоящей проблемой на съемочной площадке, потому что порой мне нужна дополнительная минута, дополнительный дубль. Но реальность такова: за всю историю создания чего-либо никто не может злиться на того, кто предлагает им варианты, предлагает убрать что-то или отредактировать. В конце концов, нам нужны варианты, чтобы, по крайне мере, попытаться найти своего рода магию. Нам просто нужно стремиться к этому.