Кажется, у каждого читателя уже сформировалось мнение о Дэнни Брауне, слушали вы его музыку или нет. Торчок. Псих. Вокал такой, будто хриплого попугая кормят пенопластом. Прическа такая, будто Браун сам себя стриг, глядя в кривое зеркало, да и весь имидж будто у Горшка из “КиШа” позаимствован. А еще говорят, что “старый Дэнни Браун был лучше”. Видите ли, самому Дэнни Брауну тоже есть, что сказать.

Гравитация — сука неверная. Она работает как в буквальном смысле, роняя на макушку Ньютону наливное яблоко или швыряя тело на землю после столкновения с автомобилем. Но она влияет на нас и в куда менее очевидном плане: рушит семьи и уводит детей из дому. Сила притяжения вводит в твою жизнь новых людей и навсегда забирает старых. Иногда под ее действием нам кажется, что мы пребываем в свободном падении. Эта же сила может заставить крепче стоять на ногах. Она напоминает, что лучший способ контакта с внешним миром — это хранить верность самому себе. Сейчас Дэнни Браун не боится падений. Он только вернулся со всемирного турне и на днях представил дебютный мейджор-альбом. “Old” — самый масштабный проект Брауна, последовавший после громогласного микстейпа “ХХХ”.

За последние десять лет, мотаясь между Детройтом и Нью-Йорком, Брауну удалось выработать ни с чем не сравнимое звучание. Агрессивный запитченный вокал и электро-биты, будто написанные гипно-жабой, — эту музыку вы не спутаете ни с каким другим рэпером. Марсианский звук идеально дополняется диковатым имиджем, состоящим из ненасытного аппетита к сексу, тесной дружбы с экстези и адералом, а также фирменной “голливудской улыбкой”. “Я всего лишь старый грязный мужик с таблеткой во рту и своим членом в руке” — так высокопарно очерчивает свое место артист в недавнем сингле “ODB”. Название не только служит реверансом в адрес канонического шизофреника Ol' Dirty Bastard, но еще и аббревиатурой выражения “old Danny Brown”. Трактовать это можно по-разному: с одной стороны, Брауну уже 32 года, что для рэпера является очень серьезным возрастом, ну и во-вторых, фанаты постоянно твердят, что им по душе музыка “старого Дэнни”.

“Когда ты взрослеешь, это не значит, что люди вокруг меняются” — произносит он с отчетливыми нотками раздражения в голосе. — “Люди не хотят слышать, как я заряжаю дабл-тайм поверх электронных битов. Они хотят, чтобы я по-прежнему торговал дурью и читал под музыку J. Dilla. Я уже 10 лет не продаю наркоту, так что говорить об этом вновь не собираюсь”.

Если его и заботит критика, то Брауну удается это тщательно скрывать. Он содержит себя и свою родню, занимаясь музыкой, которую он полюбил раньше, чем научился ходить. “Old” — это прыжок в кроличью нору воспоминаний, способный разрушить немало необоснованных мифов о жизни рэпера. Трек “Torture”, как нельзя лучше, объяснит, что значит расти в Детройте конца восьмидесятых и уже в возрасте семи лет наблюдать за тем, как твой дядя на кухне курит крэк.

“Неважно, как выглядит твоя жизнь в данный момент. Твое прошлое всегда рядом, притаилось за углом, — говорит Дэнни. — “Torture” о том, почему я не могу нормально спать по ночам. Неважно, где я и кем стал. Закрывая глаза, я все еще вижу притоны и нарков”. Ниже вы прочтете историю жизни Брауна, рассказанную им самим. Готовы нырнуть в кроличью нору? Как читает сам артист в “Kush Coma”: “Моя жизнь напоминает спуск в лифте на скорости 150 км/ч”.

Дэниел Сивелл родился 16 марта 1981 года в Детройте, район Линвуд. Его родителями были тинейджеры, так никогда и не оформившие своих отношений. Семью содержала бабушка, работавшая на заводе Chrysler. Дэнни рос с двумя братьями, двумя сестрами и удочеренной девочкой по имени Герли. Ее родителей убили среди белого дня конкуренты-наркоторговцы и мама Брауна забрала ребенка с улицы.

“В детстве родители делали все, чтобы защитить сына. Это как бесконечные каникулы у бабушки. Тогда мне казалось, что мои родители были обеспеченными — мне могли купить то, чего не было у мальчишек по соседству. Когда я родился, моему отцу было 16. Именно от него я заразился любовью к музыке. Мама была домохозяйкой и никогда в жизни не ходила на работу. Отец делал то, что должен: приносил в дом деньги. Да, он продавал дурь. Бабушка много лет проработала на конвейерной линии завода Chrysler”.

“Все члены моей семьи, так или иначе, были связаны с наркотой: они либо принимали, либо продавали. Кому-то препараты прописал доктор, а кому-то барыга с соседней улицы. С детства все твердили одно и то же: “Делай со своей жизнью что хочешь, но никогда не прикасайся к крэку”. Я никогда не буду употреблять кокаин и крэк. Понимаешь, я же черный. Это белые ребята принимают наркоту, чтобы тусить. Мы делаем это, чтобы справляться с депрессией. Чувствуешь разницу?”

“Я начал интересоваться рэпом еще с тех пор, когда мама на ночь читала мне произведения Доктора Сьюза. Книжка “Зелёные яйца и окорок” была моим любимым произведением. Однажды, я хочу стать таким же, как Сьюз. Я хотел, чтобы трек “Wonder Bread” напоминал сказку. По сюжету песни, мама отправляет меня в магазин купить хлеб и газировку. Идея об этом пришла сразу, стоило мне услышать бит. Мой новый альбом не столько обо мне или моих скиллзах. Он — о битах. Вот скажи, кому еще под силу зачитать рэп под мои инструменталы?"

"В детском саду мама частенько просила двоюродного дядю присматривать за мной. Ему было где-то 19 и он был в курсе, что мне нравился рэп. Мы тусили вместе. Однажды, он приехал забрать меня после школы. Приехали к нему домой, а там лежал нераспечатанный диск LL Cool J “Radio”. Аккуратно срезав пленку лезвием, я как завороженный смотрел на обложку и изучал буклет, — а ведь в том возрасте еще с трудом мог прочитать имена людей, причастных к записи. Мы включили диск и с первых нот первого бита я понял, кем хочу быть, когда вырасту."

Передние зубы Брауна, отсутствие которых стало важным элементом имиджа, покинули пределы ротовой полости вследствие автомобильной аварии: “Я лишился зуба в шестом классе. Друг дал мне велик покатать по району и я как раз возвращался к нему домой. Выбежав на улицу, я забыл оглянуться по сторонам дороги, и меня протаранил IROC 91 года выпуска. В машине были двое барыг. А я лежал на земле и даже не плакал, потому что испугался перелома руки, не мог пошевелить ею. Эти двое в спортивных костюмах FILA и кепках Kangol подбежали ко мне и спросили: “Пацан, ты в порядке?”. Я сказал, что, наверное, получил перелом."

"Они отвезли меня домой и дали моей матери немного денег. У них на руках был банкролл — наличка для азартных игр, а ведь запросто могли оставить меня там на дороге и не париться. Через пару дней дантист вставил мне передний зуб, но я его сломал снова во время игр с двоюродным братом. Вот и решил, что без него лучше. Девкам нравится мой промежуток между зубами. Туда как раз помещается сосок."

Когда ему стукнуло 13 лет, жизнь Дэнни начала меняться: отец покинул семью, а сам Браун ушел из школы, начал заниматься сексом и стал продавать на районе крэк: "Когда я подрос, то стал замечать, что отец все реже появляется дома. Мама уже почти не присматривала за мной. С 14 лет я трахался с девчонками и делал куни, я любил экспериментировать. Я полшколы перетягал, но не спешил об этом трепаться. Знаешь, в чем мой секрет? Я единственный любил делать кунилингус. Но об этом нужно было молчать. Тогда это считалось недостойным. Если бы в те дни кто-то прознал о моем секрете, мне, вполне возможно, пришлось бы перейти в другую школу."

"Моя школьная подруга несколько раз беременела и делала аборт. Мы не раз расставались, после чего она залетала уже от кого-нибудь другого. От этого было очень хреново. Потом, когда она родила от другого, я просто стал ухаживать за ней и ребенком так, будто это моя семья. Настоящий отец, правда, сел в тюрягу за убийство. Девочку зовут Арианна, сейчас ей где-то лет 12."

"Родители оберегали меня и пытались, насколько это возможно, удерживать дома. У меня были лучшие игровые приставки. Но стоило мне достичь возраста, когда я начал тусить на улице — я стал пропадать неделями. Все мои друзья в то время толкали дурь. Занимаясь тем же, я мог в день зашибать по десять тысяч долларов. Я стал бояться, когда мы начали делать первые вылазки за город. В возрасте с 19 по 21 год, я ни разу не выходил из дому без оружия. Тебе нужно объяснять, насколько тяжело зарабатывать десять косарей в день? Ты хоть понимаешь, чем приходится заниматься? Этот период научил меня, что десять тысяч — это не такие уж и большие деньги."

"Несмотря на серьезный доход, пацаны остаются пацанами: мы днями курили траву, заказывали японскую еду, занимались чепухой. Много денег уходило на стрип-клубы. Поэтому-то сейчас я и не люблю стрип-точки и стриптизерш — в юности я спустил на это очень большие деньги. Пацаны знали: если заработаешь много бабла, сможешь разбрасывать его в клубе перед девочками, которые умеют хлопать без рук. Ниггеры уже в девяностых вовсю разбрасывались баблом в стрип-клубах. Именно в Атланте зародилась фишка с "make it rain". Ее сделал популярной Big Meech, верно? – Так он ведь из Детройта! Где, думаешь, он этому научился? Это была фирменная детройтская фишка. У нас больше некуда было тратить деньги. Детройт — это страшное депрессивное место. Ты думаешь, ниггеры здесь копят на Феррари? — Они за ночь в клубах сливают по тридцать косарей. А все чуваки, строящие из себя крутых, разбрасывая баксы вокруг, переняли это у наркоторговцев из Детройта. Чувак, это рэпчик: здесь каждый второй копирует фишки и чужой стиль. Умей отличать."

"В 18 лет я вовсю торговал на улице. Тогда это воспринималось правильным решением — я обеспечивал и кормил семью. Но вскоре дела у меня пошли хуже некуда. — В возрасте 19 лет Дэнни предстал перед судом по обвинению в производстве и распространении наркотических средств, но ему удалось избежать наказания. Во второй раз, правда, так уже не повезло: при нем обнаружили марихуану и, таким образом, Браун нарушил положения условного освобождения. — “Мне только-только исполнилось 20. Я был на мели. Бросил школу. Стрелял у прохожих сигареты. Из-за того, что я каждый день курил траву, меня не хотели брать ни на одну работу. Эти годы — худший период моей жизни. Я всем постоянно твердил, что стану рэпером. Люди говорили в ответ: "Ну и пофиг".

"Детройт славится богатой рейв-культурой. Я попробовал метамфетамин как раз в тот период, когда интерес к экстези начал ослабевать. Я помню белого чувака, у которого мы брали кислоту, его звали Стэкс. Он носил с собой большую сумку, доверху забитую таблетками. Часто можно было увидеть, как этот чувак просто ходил по танцполу или дому и раздавал каждому "подарки". Девочки брали с его рук кислоту, будто он птичек у пруда кормит."

"В 2003 году дружбан, который помогал мне с записью микстейпов на болванки и распространением музыки, отнес мой тейп в офис Def Jam. В 2005 году нам организовали встречу с менеджером по артистам и репертуару лейбла Roc-A-Fella Тревисом Камингсом. Он был без ума от музла, но мы взболтнули какую-то херню во время переговоров о том, что нам нужна лишь сделка о дистрибуции. В итоге, переговоры сошли на нет сами собой."

"Помню, я тогда каждый день читал журнал "Blender". Я же изучаю музыку: хочу знать и понимать, почему артист сделал так, а не иначе. Один из материалов был посвящен британцу Диззи Раскалу и мне показалась близкой его позиция, я хотел попробовать делать похожую музыку. Потом я наткнулся на его клип "Fix Up, Look Sharp" по MTV2. Когда ведущие говорили о нем, они и не вспоминали о рэпе — они твердили о грайме, геридже и драм’н’бассе. В тот момент моя жизнь изменилась. Если бы я тогда не узнал о Раскале, я бы сейчас не беседовал с тобой.”

Дэнни удалось на протяжении нескольких лет скрываться от полиции, но от наказания, как от утреннего похмелья, было не сбежать. За решеткой он провел восемь месяцев. И все это время он писал рэп: “Когда я был в тюрьме, в мои обязанности входила помощь при регистрации новых заключенных. Работа завидная, так как мне постоянно дарили сигареты. Любой другой на моем месте, продавал бы их или обменивал, но я все оставлял себе. В тюрьме меня навещал только папа. Этот период положил начало нашим отношениям. Бабушка ни разу не пришла, говорила: “У меня нет времени, нужно полить газон”. В тюрьме приходилось искать себе занятие самостоятельно. Вот я и начал писать рэп. У меня не было блокнота — я писал на отдельных тетрадных листах. Но это же тюрьма: ни в студию сходить, не выступить. Тексты так и оседали на бумаге. Я понимал: во что бы то ни стало, нужно сохранить эти листы."

Выйдя на свободу, Дэнни принимается за рэп-карьеру. Едва ли не каждую неделю он тратил по $300 на автобус с Детройта в Нью-Йорк и записывался на той же студии в Квинсе, что и молодая Ники Минаж и G-Unit. "У меня не было денег, но была цель. Дорога в Нью-Йорк занимала 12 часов. Я выезжал из города в четверг, записывался в пятницу и субботу, а в воскресенье автобус привозил меня обратно. Я записывался в Квинсе на студии "Fire & Ice". Там я познакомился с Doughboy и Тони Йайо из G-Unit и смог попасть на микстейп “Hawaiian Snow”. Йайо искал актеров для съемок какого-то фильма в Детройте и я показал ему клип “Re-Up”. Ему понравилось и он сказал, чтоб я сел на самолет и возвращался в Нью-Йорк. Поскольку я стал тусоваться с Йайо, он представил меня Фифти. Кертису понравилась музыка, но он явно был не в восторге от того, как я выгляжу. Поймите меня правильно, Фифти крутой, но мы с ним очень разные."

“Так продолжалось некоторое время, пока я не решил уехать домой в Детройт. Я думал, если уж мне и не стать известным, я буду записываться просто в кайф. Я представлял, как люди после моей смерти найдут записи с моими треками и поймут, что Дэнни делал крутой рэп. В Детройте я начал записываться на студии Black Milk. Мы работали над совместным проектом. Я очень четко помню день, когда приступил к записи “The Hybrid”. Я тогда впервые попробовал адерал. Под ним и стал читать с таким голосом и настроем. Адерал оказался чем-то новым. С экстези все просто — это для веселья. Под его воздействиемты забываешь обо всех проблемах. Меня бесит, когда по ТВ показывают голого типа, бегающего по улице, который, по их словам, обдолбался экстези. А этот клип, где Кендрик хоронит экстези? — Зачем это все? Из-за этих таблеток я не становлюсь невменяемым психом и торчем. Я уже устал защищать этот препарат. Мы просто веселимся — почему остальных это так задевает? Мне не нужен экстези, чтобы читать рэп. Он для того, чтобы вывести наружу мое готовое веселиться альтер-эго."

Успех независимого релиза “Hybrid” принес ему контракт с лейблом Fool’s Gold Records. Артист меняет свой имидж и прическу, превращаясь в того Дэнни, которого мы знаем сейчас, и начинает запись “XXX”: "Fool’s Gold даже не пытался меня подписать. Это я пришел к ним. Я никогда не пойду на мейджор-лейбл, где будут требовать писать поп-песенки и дышать мне в затылок. В тот момент я задумался: “А на какой лейбл я бы хотел попасть?”. Просто Fool’s Gold ближе всего к типу организации, где я хотел оказаться."

"Мой менеджер был знаком с представителями лейбла и вел переговоры. Все закончилось, когда Q-Tip и A-Trak (основатель и руководитель лейбла Fool’s Gold, в прошлом тернтейблист, сейчас — участник коллектива Duck Sauce. — прим. Rap.Ru) встретились за ужином. A-Trak тогда сказал, что еще не решил, стоит ли брать меня к себе, на что Tip однозначно ответил: “Этот парень нужен тебе”. На лейбле я волен делать, что захочу: там сделал себе дикую прическу, устав от образа уличных пацанов. Я написал все песни для “XXX” в период с января по март 2011. К августу у меня уже был мастеринг релиза.”

В прошлом апреле на шоу в Минеапполисе фанатка забралась на сцену к Дэнни Брауну и начала ублажать того прямо во время выступления: “Не понимаю, почему это стало такой сенсацией в твиттере. Каждый день мужикам по всему свету делают минеты. Мне стыдно не потому, что этот инцидент кого-то оскобрил, а только по той причине, что я не смог показать той девчонке весь свой потенциал. Ну случилось это на рэп-концерте — что с того? Из-за таких штук я и презираю современный рэп: все строят из себя гангстеров, но стоит произойти чему-то из ряда вон, как все сразу ныкаются и треплются об этом, как маленькие сучки. Рэперы, фанаты, журналисты — я говорю о всех, причастных к индустрии. Вы пытаетесь казаться крутыми, но ведете себя как кучка старшеклассниц. Такого нет больше ни в одном жанре. После моей ситуации, ниггеры тут же попытались повторить что-то похожее на своих шоу. Все сразу стали вытягивать тверкающих девиц на сцену или устраивать приватные танцы с поклонницами. Такая фигня мне ни к чему — жанру, в целом, пора повзрослеть. Эта ситуация даже сыграла против меня: теперь приходится требовать от организаторов, чтобы на всех моих концертах между сценой и первым рядом фанзоны была дистанция не меньше десяти метров."

После прорывного “ХХХ”, Дэнни начал работу над дебютный студийным альбомом. Он не выдумывал новых трюков или способов шокировать слушателей, а просто предался воспоминаниям: “Процесс написания альбома был очень естественным. Я ничего не планировал, а просто писал так, будто вел внутренний диалог о прожитых годах. Пока я жил в Детройте, ко мне всегда относились как к неуравновешенному. Я так и не повзрослел, бросив школу в 15. С тех пор, мое мировоззрение не изменилось. Вот уже 15 лет прошло, а я все такой же. Если бы с музыкой ничего не получилось, я бы распоследним лузером бомжевал по родному району. Я бы точно подсел на сироп. Моя жизнь бы состояла из трипов и поиска наркотиков. Это бы стало моей каждодневной целью: упороться, чтобы забыть, какой же я лузер. Я бы не спал по ночам, мне было бы тяжело смириться с проигрышем. Возможно, я бы не дожил до сегодняшнего дня. Мне часто снятся кошмары по ночам. Будто, на дворе 1999, я у себя на районе, светит солнышко. Очередной день из жизни квартала. Во сне я только и думаю, как срубить бабла и найти чего-нибудь поесть и покурить — и меня это адски пугает. Я не хочу обратно. Потом я просыпаюсь в своей кровати: простынь можно выкручивать от пота, а сердце вот-вот выскочит из груди. Чтобы успокоиться, нужна гора косяков и чего-нибудь покрепче. Лишь после этого я прихожу в норму. Вспоминаю, кто я. Я — Дэнни Браун и теперь все по-другому.

Я не хочу вырастать. Я лишь не хочу выглядеть дурачком. В чем вы меня обвиняете? В том, что я хочу развлекаться и жить весело? Моя музыка как раз об этом и, заряжая этими эмоциями аудиторию, люди в ответ заряжают меня. Я — одиночка. У меня нет надуманного образа — все, что вы видите, это настоящий я. Когда мне будет 50, я все еще буду писать рэп. Я буду всеми силами двигать жанр вперед. Это мой ребенок, это мое сердце. Я же, типа, больше ничего не умею. Я хочу быть крутым пятидесятилетним дядькой, который будет валить на лопатки двадцатилетних зарвавшихся рэперков”.

Работа над альбомом длилась два года. Дэнни много внимания уделил лирике: “Если для “ХХХ” я некоторые песни писал за 15 минут, то над новыми текстами я сидел месяцами. Этот альбом станет моей лучшей и самой личной записью, но он же и разделит мою фан-базу на две половины: тех, кто примет мою музыку и тех кто будет требовать “старого Дэнни Брауна”. Люди ведь вокруг не меняются вместе с тобой — помнишь? Это мой чемпионский поединок. Если альбом провалится, я упаду на ринг. Это все изменит. Я однозначно встану и продолжу бой, но всегда буду помнить момент падения. Я верю в бога и молюсь, когда у меня проблемы. Сейчас молюсь о новой пластинке. Каждый день перед сном я обращаюсь к нему с просьбой: “Пускай людям понравится диск.”

“Благодаря мейджорам, у многих рэперов сейчас больше фанатов и денег, чем у меня. Но если вы сравните наши тексты и наши шоу, вы поймете, насколько я круче. Пора уже сделать так, чтобы хип-хоп перестал быть простым состязанием в популярности.” — Такая позиция, впрочем, не мешает Брауну планировать расширение аудитории. Сейчас он сотрудничает с менеджментом Пола Розенберга, друга Эминема и со-основателя Shady Records. В нью-йоркском офисе компании есть комната, напоминающая машину времени. Стены здесь увешаны застекленными плакатами Фифти и Эминема на пике своих карьер. О том, что на дворе 2013 год говорит лишь большая картина с изображением давящего лыбу Брауна. По словам рэпера, руководство лейбла считает его потенциальным артистом для Shady Records, а когда он летом лично познакомился с Эминемом, тот сказал, что уже давно присматривает за Брауном: "Но Shady Records — большой лейбл. А большие лейблы — это не круто."