Все знают, что ты вместе со Скотти Кааном начинал с проекта Whooliganz. У тебя были другие знаменитые друзья?

Скотти был сыном актера Джеймса Каана. В мою школу ходила Энджи Войт, сейчас ее знают как Энджи Джоли. Мила Йовович, Сет из Crazytown, сын Крима Абдул-Джаббара и еще многие, многие. Вокруг была дорогая жизнь, шикарные дома, но мы не придавали этому особого значения, так как видели все это с детства. Это было обычным делом, у всех наших родителей были такие большие дома. Вернусь в Беверли Хиллс - возьму с собой Prodigy, прокачу по району, пускай он рот раскроет.

Что интересного было в твоей карьере продюсера, пока ты не связался с Mobb Deep?

Помню, как после переезда в Нью-Йорк ходил на студию Roc-A-Fella, где были Jay и Biggs, где только-только подписали контракт с Beanie Sigel. У меня с собой DAT-кассета, битов штук пятнадцать. И всем нравится вообще все, мне говорят: "Ты это написал? Ты сделал это дерьмо?", а они ведь обо мне ничего не знали - я просто пришел туда, поставил музыку свою. И я почувствовал, что на меня уже по-другому смотрят, другое отношение, нежели когда я только вошел в студию. Другое уважение. И я сделал для себя выводы.

Mobb Deep стали для тебя путевкой в жизнь?

Прошло много времени между знакомством с ними и тем днем, когда они стали говорить мне "Йо Эл!" (смеется). Очень много времени. У этих парней немало друзей погибло, и они очень недоверчивы, как и все, кто из Куинса. Белый и черный там не могут сразу сойтись друг с другом, а для них я был просто белый чувак со всеми вытекающими из этого. Prodigy вообще один из величайших скептиков планеты. Он несколько лет считал меня агентом ФБР.

Да ладно?!

Клянусь, так и было. Когда я об этом узнал, то сам не поверил. "Шутишь?", говорю. Он в ответ: "Не". Потом я спрашивал его, когда он поверил, что я не агент. "Когда увидел, как ты делаешь биты, сынок!", - сказал мне Р. Подумать только, несколько лет они считали, что агент под видом битмейкера пытается проникнуть в их среду.

Как ты впервые попал в Куинс?

Первый раз в QB?

Ну да. Сейчас же ты там нередко появляешься?

Да, но никто из нашей команды не горит желанием задерживаться там сверх необходимого. Квартал есть квартал, там немало хорошего и немало плохого. Иногда мне кажется, что Куинсбридж как капкан для тамошних чуваков. Тот кто проектировал этот район, похоже был очень зол на его обитателей. Их словно поместили в замкнутый круг. Это место построено, чтобы его обитатели поубивали друг друга. У них отравлена душа, они то и дело садятся в тюрьмы, а некоторые даже не выезжают из квартала. Это место построено так, что его обитатели постоянно ощущают себя вздрюченными. Моя проповедь не затянулась? Ладно, вот один факт о Куинсбридже. В этих условиях поднялись такие таланты как Marley Marl, Nas и Mobb Deep. И здесь каждый подросток читает рэп, и девять из десяти делают это круче, чем где-нибудь еще.

На твоем втором альбоме ты вырос как рэппер?

Да, я шагнул вперед. Для меня это было важно, чтобы отличаться от таких чуваков как DJ Drama или DJ Khaled. Они круты, и все делают круто, но у меня немного иное занятие, я в большей степени артист. Меня вдохновляет J.Dilla. Он записал "Rough Draft" шесть лет назад, но лейбл MCA отказался выпускать этот альбом. J.Dilla умер, прошел год и альбом вышел, и вокруг него целый культ появился. И мне стало ясно - не нужно ждать, когда ты умрешь, а кто-то издаст песни с твоего компьютера даже несведенными, и все в восторге. Лучше самому издать их.

Какое влияние на твою карьеру оказало крушение автобуса во время тура Anger Management?

Все было как-то сюрреалистично. Я вспоминаю это, как кошмарный сон. Все было очень медленно, словно нарезка из кадров... И когда я понял, что остался жив, я думал, что нужно двигаться дальше. Я не знал тогда, что у моего кореша сломана шея и пробито легкое. в тот момент я ощущал себя на пике карьеры - выпустил альбом, работал с Mobb Deep, неожиданно поехал в тур ди-джеем Эминема. Это открыло для нас многие двери. Хоть это и немного унизительно, но признаю - ди-джей Эминема Alchemist более значительная фигура, чем просто Alchemist. Но тот день многое изменил - тур был перенесен, мой брат получил тяжелую травму и в жизни настала черная полоса. После этого я не смог двигаться тем путем, который, как я думал, привел бы меня к сотрудничеству с Эминемом. Авария оказалась поворотной точкой. Мы пережили это дерьмо - это уже немало. Я все еще в контакте с Эмом, все еще его ди-джей, но это только на музыкальном уровне.

Сожалеешь, что дело не зашло дальше?

Нет, потому что те возможности, которые передо мной открылись, я использовал. Думаю, лучших отношений с Эмом, чем у меня возникли, быть не могло. Когда мы доберемся до создания музыки, мир сможет оценить эту связь. Но пока этого не произошло. В первую очередь, потому что Эм сам интенсивно пишет биты. Как он пишет тексты, если вы видели его листки и все прочее, так же он и биты сочиняет. Он почти сроднился с драм-машиной. Не думаю, что чьи-то чужие биты сейчас его вдохновят. Безусловно, меня волнует возможность сделать с ним трек, потому что быть с ним на сцене это нечто, и я получаю от этого много удовольствия. В какой-то степени этот альянс мог бы быть и ему полезен.

Например?

Я думаю, что мог бы быть ему полезен в том смысле, что я бываю на улицах, в Нью-Йорке я тут и там, я в клубах, я живу и дышу этим дерьмом, потому что я не на том уровне популярности, когда все это становится невозможным. Эм физически этого не сможет, потому что ему там прохода не дадут. Вот на этой стадии меня можно использовать - что-то даже вроде сопродюсирования. Если я смогу принести ему эту энергию, эту информацию, загрузить в него, дать ему ее обработать все то, через что я прошел, те звуки, которые я ищу. Это могло видоизменить его стиль.

Какое главное отличие между его стилем и твоим?

Его звук - большой и кинематографичный. Мой сырой и рваный. Было бы круто найти что-то среднее. И я знаю, что однажды мы это сделаем.