Мы же переговорили с группой Грот прямо перед четвертым концертом, а начали диалог с воспоминаний о третьем, где организаторы неудачно соотнесли вместимость клуба и степень интереса к омской рэп-группе.

— Очень много людей не уместилось в клуб. Неприятная, конечно, ситуация была. Люди мерзли на улице с билетами на руках. Там прямо был замес какой-то нехороший. Вроде начали продавать еще какие-то билеты. Люди расстроились. Замерзли и пошли домой. Ничего хорошего в этом нет. Следующий раз будет клуб побольше.

— Задумывались о причине такой востребованности?

— Человеческое остается человеческим всегда. Стремимся находиться вне рамок, вне определений. Больше людей даже не относящихся к рэпу респектуют.

— Как вообще весь этот рэп начался?

— Мы познакомились в 10 лет. Вот с тех пор и начался. Причем, я не могу сказать, почему не в рок пошли. Или не в гимнастику. Ну вот так случилось. Как обычно бывает — песенка понравилась...

— Какие же песенки тогда понравились вам?

— Самое первое, что мы услышали — Каста, "Трехмерные рифмы".

— Сейчас Касту слушаете?

— Сейчас совсем все по-другому. Слушаешь по-другому, как исполнитель. И сейчас уже нет такого как раньше, когда зальешь себе в плеер много рэпа и тебе так круто. Вдохновляло. А сейчас смотришь изнутри — и не видишь рэпа, который вдохновлял бы на рэп.

— Впервые вы появились на Rap.Ru с подачи Бледного — в мае прошлого года был опубликован ваш промо-релиз "Никто кроме нас".

— Сначала мы хотели записать альбом на диске — как все молодые рэпперы думают, сразу альбом, сразу на диске. Альбом записывался тяжело и долго. Записали около 14 треков. Потом... потом что-то поменялось и мы удалили все песни кроме двух. Это как раз сама "Никто кроме нас" и "Алкотестер". И вот все остальные мы дописывали уже смотря с другой колокольни на это.

— Кстати, а каково это — исполнять "Алкотестер" (уже в середине фразы собеседники начинают посмеиваться), когда в зале люди... это все спрашивают?

— Ощущение "стенки" возникает, в которую ты головой бьешься. Но, последний концерт в Питере — мы были удивлены — все трезвые. И даже курящих, не скажу, что совсем не было... Ведь когда сам не куришь, остро чувствуешь накуренность в зале. А там легко выступалось, работалось. И трезвые большинство — удивительно. Что не может не радовать.

— Московский приятель слушал песню "В городе, где нет метро" и впечатлялся провинциальной брутальностью. Но потом услышал "Поселковые вечера" и говорит: "Вот это — настоящий Омск!". А кто вы сами в этих омских историях — наблюдатели или действующие лица?

— По разному. В основном наблюдатели. Наш район на окраине Омска, живешь в центре всего этого. Если мы говорим, что женщину насилуют — ты либо насильник, либо женщина. Поэтому мы — наблюдатели. Ну, чего-то больше добавить не могу. Вот... что видели.

— Почему вы с этими историями вдруг интересны и понятны в Москве?

— Не всем мы понятны. Приехав в столицу, нас сразу подписали под ярлык.

— Под какой?

— Правые, фашисты. Мы взгрустнули. Да, действительно, мы далеки от этих понятий. Бледный нам как экскурсовод объяснял, что это такое. В Омске подобного нет и близко. Я же говорю, этот резонанс вызван человечностью наших тем — другого объяснения нет. То есть, если говорить о темах вечных, присущих каждому человеку, отклик найдется у всех.

— Сейчас у молодежи не принято задумываться о патриотизме. Как так получилось, что вам это близко и важно?

— Мы сами часто задаем вопрос, почему так получилось. Почему вокруг все бухают и колются, а мы почему-то, находясь там же, стали другими. Задавались вопросом, пытались сами найти ту точку, тот щелчок, когда все поменялось. Помнишь, когда ты был внутри всего этого и как был счастлив. То есть, мы серьезно задавались этим вопросом: когда, что именно повлияло. И — не нашли ответа.

— Не возникает желание снова... окунуться?

— Знаешь, до абсурда доходит: снится, что опять куришь, просыпаешься в поту холодном. Серьезно. Я не хочу сказать, что фанатики прямо, но вот в процессе формирования сложилось как-то так.

— В этом плане, кажется, вам не просто находить единомышленников в русском рэпе.

— И вообще в жизни.

— Тем не менее, есть ли такие, чье творчество вам созвучно?

— Так как мы состоим в объединении, в Засаде, то оно и созвучно. А в остальном — мы уже говорили. Талант талантом. Но надо смотреть, во что он выливается. Все равно в первую очередь идет смысл, правильно? Смысл и ответственность за то, что ты несёшь людям.

— У вас есть четкое осознание, что вы правы и другой правды быть не может? Или допускаете, что они так живут, ну и пусть живут?

— У нас, во-первых, у самих нет законченного взгляда на жизнь. Думаю, ни у кого из людей его нет. Живешь, развиваешься. Мир меняется до самой смерти.

— Ну, а на счет "ну и пусть" остается железным то, о чем мы говорим в песнях. Это равнодушие — если ты говоришь "да и пусть они так живут". А мы объявили двумя самыми страшными врагами — не только нашими, нашей страны, если уж говорить в целом — эгоизм и равнодушие. Поэтому нельзя так говорить: "Они пьют — и пусть пьют, а я не пью и..."

— Зачем взваливать на себя переживания за других людей?

— Вечерком, бывает, смотришь какую-то передачу — и до слез аж. Ну, серьезно. Чувствуешь беспомощность полную. Думаешь: "Кто я такой? Парень с окраины? Чё-то кричу, кричу, бесполезно абсолютно". Да мы не одни такие. Каждый человек, в ком есть черта человеческая и сострадание, испытывает такое. Когда видит положение в общем, что хуже некуда. Становится горько.

— Какие эмоции приносит рэп?

— Такая отдача, мне кажется, лучше любого алкоголя. В глухом районе, в квартирке своей  — один, темно — в уголку пишешь на ненужном листочке никому ненужные слова, а потом их повторяет очень много человек. И при том искренне.

— Бывает люди такие вещи пишут: "я вас послушал, у меня жизнь поменялась". Читаешь и в шоке сидишь. У нас второе промо по этой причине будет называться "Вершители судеб". Чувствуешь, что ты буквами на листочке можешь судьбу чью-то изменить.

— Когда выйдет в полном смысле слова альбом?

— Осенью. "Вершители судеб" выпускаем и сразу начинаем заниматься альбомом. Конкретно по содержанию пока ничего нет — оттенки какие-то, настроения.

— Песня Ромы Жигана о России, на ваш взгляд тоже проявление патриотизма?

— Может быть и патриотизм, у всех же он выражается по-разному.

— А такое явление, как Атаманский Дворец, как расцениваете?

— Они-то, и Рома Жиган, и Атаманский Дворец  может, и молодцы, за родину. Но за тобою пойдут, когда у тебя все красиво. Особенно в наше ущербное время, когда каждый за фантиком бежит, за цветной картинкой. Когда сделаешь красивую картинку и туда смысл положишь хороший, тогда все будет отлично. А если просто кричать "Я за родину, я за родину" — за тобой не идут люди, тебя не слушают и смеются.

— Чем все-таки отличается жизнь в Омске от жизни в Москве?

— В Москве молодёжь называет себя разными ярлыками, радуется, живёт этим. У нас нет этого совсем. Нет никаких разделений на правый-левый. Они там бухают, вот и все. Пять дворов на окраине, в них осталось шесть человек, которые добивают себя. Никаких вообще понятий: пацан, там; ни зоновских понятий — ничего нет. Тупо пьем и умираем. Прогуливались по своим дворам старым перед отъездом. Пустые. Лето, август, должна молодежь гулять с колясками, дети бегать. Не утрирую ни грамма — нет людей.

— Вы верите в модернизацию и прочее, что сегодня озвучивается властью?

— Вот ты руководитель, вот у тебя страна, у тебя все плохо. Вот ты восемь лет руководитель, у тебя страна, у тебя все хуже. Удивительное дело — что ты там делаешь-то?

— На счет "все хуже"  — хватает ли у вас компетентности и информации, чтобы оценивать ситуацию в стране?

— Так а зачем информация-то? Я своими глазами все вижу. Может, здесь в Москве другой взгляд немножко? Так что, что здесь можно говорить о власти? Не будем кричать. И так все понятно.

— Опасаетесь столкнуться с обвинениями в пропаганде экстремизма?

— Ну, знаешь, если уж борьба, то до последнего борьба. Как ехать на войну и бояться, что убьют. И если бояться, то зачем высовываться из окопа?

— У определения "экстремизм" хороший такой охват, — вдруг вставляет в беседу свои две копейки DJ Navvy (дело происходит на студии у 25/17). — Всех в кандалы, а остальные пусть допивают "ягуар".