Российские суды охотно признают самые разнообразные материалы экстремистскими, оскорбительными или пропагандирующими запрещенное. В основе таких решений, как правило, лежат заключения судебно-лингвистической экспертизы. По просьбе «Афиши Daily» член Гильдии лингвистов-экспертов, кандидат филологических наук Игорь Жарков провел экспресс-анализ нескольких более или менее случайных текстов из интернета: колонки Алексея Навального и колонки на феминистском ресурсе, постов в фейсбуке Божены Рынски и инстаграме Рамзана Кадырова, а также текста хита Ноггано «Собака съела товар». 

Пост в инстаграме Рамзана Кадырова от 3 февраля 2016 года

Текст содержит множество клишированных конструкций, нравоучительных и выражающих трюизмы (общие места, тривиальные избитые истины), в которых автор рисует свой портрет как человека сугубо положительного и выступающего за все хорошее против всего плохого. Кадыров призывает проявить бдительность «перед лицом возможной опасности», сплотиться вокруг действующего президента РФ и «двигаться только вперед». Соответственно, в такой формулировке автор призывает к совершению заведомо хороших, общественно полезных действий. 

Текст лишен какой-либо конкретики. Отсутствуют упоминания каких-либо конкретных лиц или социальных групп, в которых автор видит опасность для Отечества. В нем нет примеров клеветы и сплетен, распространяемых этими неизвестными лицами в соцсетях, нет никакой информации об опасностях, против которых призывает сплотиться автор, и об источниках этих опасностей. Соответственно, нет каких-либо оснований говорить, что данный конкретный текст Кадырова затрагивает достоинство какой бы то ни было социальной группы или может как-то иначе способствовать разжиганию социальной розни.

Пост в блоге Алексея Навального «Черный блокнот и реестр злодеев» от 4 февраля 2016 года

Сообщение Навального «Черный блокнот и реестр злодеев» структурно состоит из двух частей. В первой части разъясняется понятие люстрации. Во второй части текста рассматривается альтернативный по отношению к люстрации вариант, связанный с формированием «черного блокнота» — «реестра злодеев», куда предполагается включить людей, совершивших в ходе отправления функций исполнительной и судебной власти уголовно наказуемые. Здесь приводятся сведения о некоторых людях, внесенных в «черный блокнот». 

Часть таких сведений носит фактический характер, является негативной в отношении конкретных персон и выражена в форме утверждения о фактах. Все это конкретика, которая может быть подтверждена лингвистической экспертизой. Таковы, например, сведения о том, что нынешний председатель Верховного суда В.Лебедев в 1980-х годах прошлого века приговорил к реальному сроку лишения свободы (посадил) отца известной журналистки Зои Световой за распространение Библии, а в 2010 году утвердил приговор участницам группы Pussy Riot «за то, что те в церкви танцевали». Каждое из этих утверждений может быть проверено на соответствие действительности (это вне пределов компетенции эксперта-лингвиста). В случае если выяснится, что эти утверждения о фактах — ложь, они могут быть признаны судом порочащими в отношении чести, достоинства и деловой репутации В. Лебедева.

Ноггано «Собака сьела товар»

Видимо, здесь редакцию заинтересовал вопрос о пропаганде наркотиков. По моему субъективному мнению, информация, формирующая отношение к потреблению наркотиков как к чему-то нормальному, допустимому, укладывающемуся в обычный порядок вещей и не слишком значительному, в исследуемом тексте действительно присутствует. Однако обусловлено ее наличие просто жанровыми свойствами этой песни как шуточного, юмористического произведения. О наркотиках говорится легко, они упоминаются почти вскользь, как материал, на котором развивается основной конфликт (выявление представителями криминальной среды члена преступной группы, предавшего своих подельников, поступившего «не по понятиям»). То есть пропаганда в данном случае состоит в отсутствии каких бы то ни было углубленных сведений о ее предмете, которые не были бы общеизвестными (конкретный наркотик не называется, место приобретения не указывается, эйфорические ощущения не описываются, химических формул нет и т.д.). А это полностью противоречит понятийному содержанию общенаучного термина «пропаганда», определяемому как именно углубленное разъяснение каких-либо идей, взглядов и т.п. 

Разумеется, в подобных случаях у эксперта иной раз возникает искушение расширить понятие пропаганды наркотиков, но это путь в никуда. Во многих детских анекдотах можно найти пропаганду насилия, в сказке «Чиполлино» — призывы к насильственному изменению конституционного строя, а в Библии — полный букет экстремистских признаков (правда, в прошлом году в закон «О противодействии экстремистской деятельности» внесли изменения, запрещающие их там искать, во всяком случае в аспектах, связанных с судебным преследованием). Будем сажать за анекдоты? Итоговый диагноз: объективно выявляемых лингвистических признаков пропаганды наркотиков в исследуемом тексте не наблюдается.

Вывод эксперта: к сожалению, мы уже вступили в какую-то эпоху воинствующего дилетантизма. И поведение многих, в том числе представителей власти, свидетельствует о том, что люди занимаются вещами, в которых они некомпетентны, и не испытывают желания исправлять ошибки. И в лингвистической экспертизе существуют люди, которые готовы писать заказные заключения, такие карманные эксперты для репрессивного аппарата. Следователь попросил найти экстремизм или пропаганду фашизма — я найду. В Роскомнадзоре кому-то что-то не понравилось, мелкий исполнитель взял под козырек — и выносят предупреждение.

Рекомендуем прочитать пост целиком на сайте Афиши.