Споры на тему "Что есть граффити - вандализм или искусство?" и не думают утихать. Вероятно, оппонентов могла бы примирить точка зрения, что граффити это вандализм, когда им заняты вандалы и искусство, когда за дело берутся люди, наделенные соответствующими талантами. Впрочем, одно не отменяет другого, поэтому, что называется, "дадим им жить". И поговорим о, вероятно, самом влиятельном представителе граффити-сцены в современном искусстве, который, прошу заметить, попал в галерейные экспозиции, не оторвавшись от уличных корней.

Шепард Фейри прославился, делая весьма странные вещи

Вообще слово "прославился" рядом с именем Шепард Фейри выглядит как-то неуместно. Во-первых, по имени его знают два с половиной умных очкарика. Во-вторых, то чем он занимался ну уж никак не должно было привести его к славе.

Скажем, начал он с того, что перерисовал из старой французской газеты изображение рэстлера Андре-Гиганта. Украсил его слоганом "Andre Giant has a posse" ("У Андре-Гиганта есть туса"). И стал делать стикеры, которые раздавал друзьям — скейтерам и одногруппникам из школы дизайна.

Этот Андре имел вес в рестлинге, но это было не важно. Выбрали его случайно, потому что физиономия показалось достаточно дурацкой. Важно то, что друзья Шепарда втянулись в эту игру и принялись ксерить стикеры с Андре-Гигантом, раскрашивать вручную (был 1986 год) и расклеивать на подходящих и не очень поверхностях.

А поскольку скейтерская и дизайнерская среда тех лет была интернациональна и легка на подъем, то наклейки "Andre Giant has a posse" в буквальном смысле зашагали по свету. В начале 90-х десятки тысяч бумажных и виниловых наклеек с рожей французского борца красовались на улицах разных городов мира.

"Сначала мы просто делали ксерокопии на клеющейся бумаге, — рассказывает Шепард. — Я рассылал их друзьям в других городах с просьбой сделать то же самое. В 1990 году я работал в компании по производству одежды Jobeless Anti-Work Wear ("антирабочая одежда для безработных"), где можно было напечатать виниловые стикеры и я не упустил такой возможности".

Наклейки продавались вместе с одеждой или компакт-дисками, стоили копейки (10 центов, если быть точным) и расходились, расходились, расходились все шире.

Зачем эта абсурдная пропаганда не пойми чего было нужно Шепарду? Его интересовала феноменология (обычно после этого слова половина читателей закрывает браузер), его интересовала пропаганда, и в целом его мотивация была сродни той, что двигала героям "Бойцовского клуба".

Он размышлял о том, как правительства и масс-медиа манипулируют людьми, о природе потребления как новой современной идеологии, и о прочих на первый взгляд скучных вещах.

Следующий эксперимент начался после того, как всполошились владельцы копирайта — правообладатели телетрансляций по рэстлингу решили запретить использование образа Андре-Гиганта. Это, конечно, было полным безумием, поскольку контролировать подобную самодеятельность не смогло бы даже самое тоталитарное государство. Но как раз тогда Шепард придумал свою следующую акцию, название которой стало его вторым именем.

Теперь слегка видоизмененное лицо Андре-Гиганта сопровождала грозная надпись "Obey Giant" —"подчинись гиганту".

Чтобы идея стала более понятна, нужно окунуться в ее истоки. Шепард придумал ее после просмотра культового фильма Джона Карпентера "They Live". Его главный герой случайно находит солнцезащитные очки, которые позволяют рассмотреть окружающую действительность в истинном виде. Через очки видно, что рекламные плакаты помимо надписей, например, "Купи путевку на Карибы" содержат и другие, не видимые невооруженным взглядом: "Подчиняйся", "Покупай", "Потребляй", "Женись и размножайся".

Не будем пересказывать сюжет, он крутится вокруг очередной теории заговора, где захватившие власть пришельцы пичкают землян такой "скрытой рекламой" — и держат в узде. Стикеры и плакаты Obey Giant говорили об очевидном — нас вроде бы никто не захватывал, но правительства и корпорации все так же рассматривают своих граждан в качестве безмолвных обитателей фермы, которые обречены на протяжение всей жизни жрать из корыта и давать молоко, потреблять и подчиняться, подчиняться и потреблять... И не таким ли образом устроен мир вокруг нас? Кнутом и пряником, понукая и подманивая, нас встраивают в схему потребления, которое стало единственной современной религией (а отсюда растут ноги у других плакатов Obey со слоганом "This is Your God", заимствованном в том же фильме).

На ранних этапах своего творчества Obey очень активно использовал наследие советских плакатных художников времен революции и гражданской войны, которые создали свою самобытную школу визуальной пропаганды. Да и вообще заметно, что Obey всегда питал слабость к тоталитарной эстетике — например, череп и кости на дизайне одной из его футболок являются слегка видоизмененной эмблемой немецкой танковой дивизии "Тоттенкопф". Не говоря уже о многочисленных работах с изображениями лидеров СССР, Китая и Кубы, пятиконечных звезд, Гагарина и автоматов "Калашникова".

"Первый же стикер Obey Giant я приклеил на свой скейт, следующий — на первый попавшийся дорожный знак", — вспоминает Шепард. Наверное, это было по меньше мере неосторожно. В 90-х визуального террориста арестовывали не менее пяти раз, хотя первые шесть лет своей деятельности Obey удавалось остаться безнаказаным. Впервые его взяли за то, что он приклеил на рекламный щит с предвыборной агитацией будующего мэра города двухметровое лицо Андре-Гиганта. Но город был маленький, а дочь кандидата оказалась знаком с кем-то, кто знал, что это сделал Obey. В школе дизайна, где он учился, Шепард был самым ненавидимым студентом для службы охраны, поскольку классы и кампус были увешаны его стикерами. В 1996 году Obey неоднократно ловили за расклейкой плакатов и стикеров. Просто не везло, по его словам — попадался на глаза излишне ретивым гражданам, которые спешили вызвать копов. А даже кратковременные ночевки в тюрьмах становились проблемой для Obey, поскольку он болен диабетом, а инсулин (не говоря уже о шприцах) полиция изымала.

По словам Obey, в середине 90-х наиболее жестко прессовали граффитчиков в Нью-Йорке. Мэр Джулиани объявил им настоящую войну. Шепарда снова арестовали за расклейкой постеров — полицейские следили за ним из гражданской машины. Это было своего рода подразделение по борьбе с граффити, они внимательно читали журналы по этой тематике, и сразу узнали в нем "этого чувака из Род-Айленда".

"Имея при себе 80 постеров, 300 стикеров, пару трафаретов и баллонов, отмазаться было очень трудно", — вспоминает Obey.

По пути в участок полицейские обещали "пришить" ему уголовное преступление, что заставило художника скорейшим образом покинуть "столицу мира" и перебраться на другое побережье США, в Калифорнию. Пожалуй и к лучшему — там, как известно, раздолье не только скейтерам, но и для разного рода "пролетариев креативных индустрий".

Надо сказать, и в наши дни, будучи признанной величиной в современном искусстве, Obey подвергался преследованиям полиции — его арестовывали все за те же стикеры. Продолжая заниматься подобным ребячеством, Шепард является обеспеченным человеком, возглавляет небольшую дизайнерскую компанию, с одной стороны выпускающую небольшие линии одежды и создающую креативные коллаборации с другими представителями современной streetwear-сцены. С другой стороны, Obey выполнял действительно дорогие заказы для больших корпораций (например, дизайн для газировки Mountine Dew), что сразу дало его противникам повод закричать: "Продался!"

Obey не спешит вступать в полемику с этими голосами — у него есть своя точка зрения и обоснование собственным поступкам.

"Я отказываюсь от заказов, если чувствую противоречия этического и морального характера", — объясняет он. Поэтому он не принял предложение разработать дизайн для сигарет Camel. Поэтому отказался работать с Hummer (у Obey есть серия работ, посвященных нефтянным войнам США в Ираке; на одном из них, с толстяком, собирающимся заправить свой "хаммер" стоит надпись "Так сколько стоит нефть?"). А против сладкой газировки в банках Шепард, видимо, ничего не имеет.

"Корпоративные заказы приносят мне деньги, которые позволяют финансировать некомерческие стрит-арт проекты или содержать галерею современного искусства в Лос-Анджелесе. Так или иначе, наш мир — это мир компромисса.

Obey является поклонником творчества писателя Джорджа Оруэлла. На его стикерах можно было найти цитаты "Большой брат наблюдает за тобой". Не так давно Obey был приглашен для оформления специального издания главных произведений Оруэлла "1984" и "Скотный двор".

Одно из крупнейших достижений Obey в области массовой культуры — плакат Барака Обамы "Hope" ("надейся" — прим. Rap.Ru), выполненный в фирменной сине-красной гамме. Переход от "Подчиняйся" к "Надейся" олицетворял новый этап в жизни Шепарда Фейри, который от активного неприятия Джорджа Буша, выраженной на десятках плакатов, пришел к поддержке нового первого лица в государстве.

Этот плакат не был официальным заказом, однако по факту стал самым известным из всей пропагандистской продукции в поддержку Обамы. Нет, это был один из многих постеров, который Obey сделал в частном порядке и стал распространять через свой сайт. Работа оказалась фантастически востребованной — может быть оттого, что художник, много лет говоривший своими рисунками и плакатами о тоталитарной природе власти, впервые выступил в ее, власти, поддержку?