В конце осени Kaytranada пребывал в ужасном настроении. Он постоянно ездил с гастролями и мог радоваться постоянным солдаутам, но что-то внутри его точило. Его дебютный альбом «99.9%» находился далеко от готовности в 99%, а он все еще жил в родительском доме в Монреале, разделяя спальню с младшим братом-рэпером. Все эти месяцы Кей упорно писал музыку ночами, спал до обеда, а потом пугал домочадцев своим радикально кислым видом. «Мать спрашивала меня, что со мной нет так, – вспоминает Kaytranada, – а я не знал, что ответить, я был в депрессии».

Это был чуть ли не первый за три года раз, когда Кей смог спокойно побыть дома. С тех пор, как ремикс на «If» Джанет Джексон стал вирусным хитом, Кей бросил учебу, прыгнул в гастрольный автобус и не вылезал из него почти 2 года. Песня, в которой пелось о сильном желании, сама стала объектом желания. Как и Kaytranada. 

Денежный ручеек с гастролей расширял берега и эти средства дали возможность помогать матери, брату и сестре (отец бросил их, хотя с тех пор поддерживает контакт), которые сбежали в Канаду из Гаити, когда Кей был еще совсем маленьким. Но постоянные путешествия не приносили удовольствия парню. Глядя на вечно веселившегося Райна Хемсворта, с которым Kaytranada гастролировал несколько месяцев, Кею становилось только паршивее. «Вокруг было полно интересных людей, но я почему-то чувствовал себя ужасно одиноким». – вспоминает он. Тогда Кей позвал на гастроли своего младшего брата Луиса-Филлипа, но это ничего не изменило.

Частью проблемы был альбом, который висел над Kaytranada как дамоклов меч. В начале 2014-го юный битмейкер подписал контракт с родным для M.I.A. и Адель лейблом XL, но постоянные гастроли отвлекали от работы. Он хотел быть кем-то большим, чем просто гастролирующий диджей, но его менеджер занимался букингом 24 часа в сутки. «Однажды я проснулся и понял, что больше не могу делать эту херню. Я не такой чувак». – вспоминает Кей один из ключевых моментов 2015 года. Он попросил своего агента остановиться и уехал домой в Монреаль заканчивать альбом. Но и там он не обрел свободу – должен ли он сделать альбом с хитами для радио, которые все от него ждут, или он может пуститься в эксперименты? Неразрешимые вопросы убивали. 

Дома депрессия лишь усиливалась. Однажды Кей на ровном месте поругался с младшим братом и матерью, после чего сбежал к себе в спальню как школьница в период полового созревания. «Я знал, что веду себя неправильно, но ничего не мог с собой поделать». Его старшая сестра спустилась на шум и нашла его плачущим возле кровати и тоже начала плакать. В этот момент он понял причины своих страданий и открылся. «Во мне что-то щелкнуло, -вспоминает он, - Какая-то штука кричала мне ‘проснись!’. Во мне как будто жило 2 разных человека. Я пытался быть тем, кем меня хотят видеть окружающие». И тогда он открылся сестре, что он гей.

И хотя сестра предложила помощь психолога, он отказался и предпочел  сосредоточился на том, как лучше открыться семье и брату. В 16 лет он обмолвился, что он бисексуален, но родные восприняли это как шутку. Кей продолжал встречаться с девушками и разговор быстро забылся. «Я думал, нихера себе, как на это отреагирует мама?» – вспоминает его младший брат, с которым они пишут рэп под псевдонимом The Celestics. Тем более, что мать была преданной католичкой да и в целом гаитяне не очень жалуют однополые связи. Но в начале зимы Kaytranada решился на признание и неожиданно для себя получил от них полную поддержку. «Я почувствовал себя лучше, чем когда-либо, – вспоминает парень, – Я понял, что грустил всю свою жизнь, но сейчас послал нахер все это. Не знаю, счастлив ли я на 100%, но я двигаюсь в этом направлении».

Альбом «99.9%» должен стать логичным шагом в этом направлении и сбросит остатки груза с плеч Кея. Сидя в его комнате, он показывает мне список фитов, в котором молодые герои вроде Андерсона Пака и Вика Менсы мелькают наравне с Крейгом Девидом и легендой северной Каролины, рэпером Phonte. Меня же удивляет не столько треклист, сколько тот факт, что с таким списком контактов он продолжает жить в доме родителей, разделяя с братом двуспальную кровать. Он замечает, что еще не время, но после релиза альбома он «будет везде». Больше никаких битов в подвале. 

«Я буду гребаной птицей, которая вылетела из гнезда на свободу» – говорит он, а потом с любовью оглядывается на мать, после чего становится понятно, почему он все еще живет с родителями. «Люди смотрят на Кея и думают, что в таком возрасте странно жить с мамой, – говорит его младший брат Луис-Филлипп, – Но мы вместе прошли через столько дерьма, что вам трудно вообразить. Гонения на родине, эмиграция, бедность, жизнь втроем на 100$ в неделю. А я еще умудрялся экономить на школьной еде, чтобы покупать видеоигры». «Мы заказывали еду, а там было пять куриных крылышек на всю семью», – вторит ему Кей брат.

В школе над ним издевались. Он 3 раза оставался на второй год, будучи в седьмом классе. Он считает, что это случилось потому, что он был не очень хорош в дисциплинах типа математики и истории. Поэтому в школе он больше общался со своим младшим братом и его друзьями – группой хип-хоп нердов, которые фанатели по A Tribe Called Quest и J Dilla. «Они были адски потешными, – вспоминает Кей, – и все они были иммигрантами, поэтому мы здорово понимали друг друга». 

Именно Луис-Филлип впервые показал ему Fruity Loops. «Лет в 15-16 я начал выкладывать в сеть свои первые песни – на YouTube были комьюнити битмейкеров вроде Munoz и Tek.Lun, которые могли разместить твою музыку». Его первые биты, выпущенные под именем Kaytradamus, звучали наивно, но не безынтересно. «Это было прямолинейное хип-хоп дерьмо». – спокойно замечает Кей.  

Со временем стиль канадца отточился и стал узнаваемым. Во многом благодаря его невероятной всеядности – он покупал любую интересную пластинку, которая была сделана до 1989 года. В начале 2010 он начал заливать песни на бурно развивающийся Soundcloud, где его быстро заприметили и ставили в рекомендации наравне с братьями Diclosure и тусовкой Soulection. «Но в отличие от них я не записывал один лишь хаус. – объясняет Kaytranada. – Но они называли меня хаус-продюсером, что не совсем верно. Я делал любые биты».

Его главной целью всегда был продакшн для рэперов, но неожиданный успех в роли диджея и ремикшера отправили Кея на другую остановку. Мадонна лично звонила ему, чтобы забукировать Кея штатным диджеем во время тура по штатам. Джанет Джексон очень нравится ремикс на “If” и она уже заказала официальную версию на какую-то из ее новых песен. «Наверное, так чувствуют себя те, кто неожиданно выиграл в лотерею. – рассказывает Kaytranada. – У меня был гастрольный тур и куча бабок. Я чуть ли не рыдал от счастья, ведь наконец-то мог помочь матери и всей нашей семье встать с колен».

Однако мама продолжает переживать, что у него нет диплома, и с музыкой однажды может обломаться. Она считает, что ему рано покидать семейное гнездо. Для Кея же самое важное – доделать альбом «99.9%», который раскроет его как настоящего артиста. Ведь многие воспринимают его как чувака, играющего гремучую смесь из хауса, диско и хип-хопа, которую он в шутку называет черным тропическим хаусом. 

Для этой музыки он использовал синтезатор NI FM8 с собственными патчами, которые звучат как помесь церковного органа и аккордеона. «Фаррелл такое делал. – объясняет Кей. – Люди привыкли воспринимать артиста по определенному звуку: это звучит как Тимбаленд, это Фаррелл, а это Трекмастер». Недавно он заключил сделку с создателем Def Jam Риком Рубином, который катал его между своими студиями в Шангри-Ла и Калифорнии. «Он говорил мне, что ему нравится, как я работаю с ударными. – вспоминает Кей. – Он знает, что я хочу творить и ему это нравится. Он мужик из хип-хопа и сечет, что к чему».

Хотя Кей посылал биты ребятам вроде Дрейка и Канье, ему не очень везло с обратной связью. Возможно, из-за его застенчивости. Возможно, из-за принципиальности. «Все они хотели звук 808-го. – говорит Kaytranada. – Я все еще использовал его, но это был совсем другой 808-й». В противовес доминирующему мрачному саунду, он писал ностальгический рэп с душой. Например, на одной из песен альбома солирует некогда знаменитый рэпер Phonte из Северной Каролины, а ныне не самый популярный персонаж, музыка которого заметно повлияла на стиль Kaytranada. «У него есть душа». – объясняет свой выбор Кей.

В то же время Луис-Филлип объясняет успех Кея даже лучше самого Кея. «Каждый EDM-продюсер – белый. Это территория белых. – говорит он. – А Кей один из немногих черных парней, которые играют черную музыку. Он миксует хаус, диско, фанк, хип-хоп, от которого все сходят с ума – они еще не слышали такого. Возможно, это станет рождением чего-то нового? Они скажут 'черт, этот парень сделал нечто крутое для нашего сообщества'». 

Во время разговора мы сидим за компьютером и смотрим, как Кей показывает отцу новую песню (они восстановили контакт с отцом, хотя он и не живет с ними), вдохновленную национальной гаитянской музыкой. Отец начинает напевать “так такка так, так так так, такка так так”, постукивая по колену бутылкой Хайнекена. Когда песня заканчивается, он улыбается и нарекает сына революционером. Отец рад, что сын не забыл свои корни.

Вечером мы с Кеем, его братом, менеджером и другом по кличке JC отправляемся в ночной клуб на улицу Сен-Лорана. В клубе их встречают как звезд: мы проходим без очереди, а владелец клуба, ставший одним из первых фанатов Kaytranada, спустился лично, чтобы поболтать и выпить с нами по несколько шотов. Дальше в дело вступило  шампанское, но утром у меня самолет я уезжаю в гостиницу. Когда мы встретились утром перед отлетом, то успели обсудить кучу разных тем, как будто не виделись тысячу лет. В ход пошли альбом Канье, дурацкие интервью Азилии Бенкс, старый продакшн Фаррела и куча других несерьезных штук. Уже перед отъездом он вдруг рассказал мне о самом счастливом моменте прошлого года, когда он сделал шаг к тому, чтобы раскрыться и стать собой. 

Ночью он играл на фестивале во Франции, а проснулся с утра пораньше. Вокруг не было души и абсолютная тишина. По его словам, за 2 года гастролей он забыл, как звучит тишина. Ему не нужно было никуда идти и нечего было делать. Было жарко, он открыл окно и солнечные лучи осветили лицо. Он пошел купаться.

Я спросил, почему именно этот момент сделал его таким счастливым. Но он не смог найти ответ и просто пожал плечами. Ничего серьезного не случилось. Это просто был хороший день.

---

Оригинал статьи можно прочитать на The Fader.