Странная тенденция прослеживается в комментариях под новостями о том, что очередного медийного персонажа плохие дяди полицейские задержали и инкриминируют ему ст. 228 уголовного кодекса. Сердобольные юноши пубертатного периода сетуют на вселенскую несправедливость, извергая тонны слов поддержки несчастным ребятам, жертвам системы.

Centr, Kass, Yung Trappa, теперь Рыночные отношения.

И все невиновны. И все ни при чем.

Сострадание и человечность хороши только по отношению к тем, кто реально их заслуживает. Открою небольшой секрет: наркоманы и барыги – не очень хорошие люди. И не стоит воспринимать этот текст как злорадство. Я просто знаю, о чем говорю.

Весной 2014 года мне «посчастливилось» проснуться от элегантного удара сотрудника питерского ФСКН, полежать лицом в пол с руками за голову, узнать о существовании в моем рюкзаке таких карманов, о которых сама даже не догадывалась.

Я, как это принято говорить, оказалась не в то время и не в том месте. Сделала то, что вы делаете каждые выходные: пришла к корешу на хату потусить. А за моим корешем, который ближайшие 10 лет проведет на курортах за решеткой, оказывается, следили. Оказывается, давно. Оказывается, готовили операцию, хотели накрыть его хату. Кореш тот специалист в области фармацевтики, назовем это так. Драгдилер, если по простому.

Лирическое отступление.

Драгдилеры – это такие очень крутые хомо сапиенс, которым море по колено. В своем воображении они превращают воду в вино и аки неуловимые мстители суют хуи в рот правосудию, при этом отчаянно шугаются от каждого полицейского на улице и придумывают тысячи шифров, общаясь с потенциальными клиентами только в сикрет чатах телеграмма.

Иногда драгдилеры торчат бабло другим драгдилерам, из-за этого случаются разборки. Бывает, кто-то умирает, чаще просто у кого-то на память остается пара шрамов от колото-резаных. Иногда драгдилеры бодяжат наркоту и те, кто спалил их на этом, устраивают суд Линча. Иногда нарики торчат драгдилерам бабла, и тогда последние могут забирать себе, например, машины первых, а первые, в свою очередь, несут из домов знакомых золото, технику, и все, что можно продать.

Нарики, кстати, люди очень веселые вне зависимости от того, плотно сидят они на чем-то или, как им кажется, балуются. В их жизни происходит калейдоскоп ахуительных историй, и с каждой новой дозой (неважно, скорость это или опиаты) эти истории все более ахуительные.

Однажды мы с товарищем тусили у другого нашего товарища, и когда он отправил нас в магазин, мне в голову пришла гениальная идея сделать дубликат ключей его квартиры. Тот, другой, потом уехал из города, а мы пришли к нему в гости, забрали немножко бабла, немножко кайфа, немножко золота. Чувствовали мы себя в тот момент Бонни и Клайдом. Но совсем скоро нас ждала чарующая поездка в багажнике и судорожные поиски денег по знакомым. Короче, было весело. Мораль: с наркотиками под руку идет еще парочка статей, и я боюсь представить, какие скелеты в шкафах есть у взрослых дядь, перевозивших 18 кг гашиша.

Тут должен быть абзац про то, что наркоманов надо жалеть даже несмотря на то, что по набору человеческих качеств они мрази.

Вернемся к моему уголовному делу, ментам-пидарасам, и вселенской несправедливости.

После торжественного приема нашей дружной компании сотрудниками ФСКН были пара месяцев следствия, подписка о невыезде, запеленгованный телефон, грозный голос сотрудника уголовного розыска в трубке, если утром я не отзванивалась и не докладывала о своем местоположении, следственные действия, ну и много того, о чем рассказывать не буду, потому что и вспоминать не хочу.

Родителям, близким друзьям и старшей сестре приходилось врать, мол, да там менты-пидарасы, АСАВ. Статья 228 в разговорах с родственниками преобразовалась в совершенно другую статью, никак не связанную с наркотой.

Родителей и близких ведь надо беречь. Не подойду же я к маме и не скажу: слушай, такая тема, у тебя дочь наркоманка выросла.

У мамы ведь здоровье ни к черту, да и папа по больницам постоянно. Как они отреагируют?

И именно в этот момент ты вспоминаешь и про беременную жену,и про отца-инвалида, и что рыбок некому кормить дома и лоток кошечке менять, и вообще, господин судья, дайте мне, пожалуйста, домашний арест, я никуда не денусь, мамой клянусь.

Это уже не прикольчики и смешные картинки из интернета: вот у тебя на руках обвинительная, ты даешь паспорт на входе в здание суда и поднимаешься на последний этаж, ждешь начала четырехчасового судебного заседания. Практически game over. Ножки и ручки трясутся, слезки подступают, ты понимаешь, что можешь отсюда уже не выйти, прокручиваешь в голове возможное развитие событий: либо сядешь, либо условка, либо случится практически невозможное (как в моем случае) – фартанет, переведут в статус свидетеля.

Когда все заканчивается, ты на всякий случай меняешь фамилию, раздаешь долги и либо возвращаешься к привычному образу жизни, обрекая себя на повторение сюжета, либо перекраиваешь себя и окружение, пытаясь хоть на йоту приблизиться к тому, что принято называть «нормальная жизнь», и уже совершенно по-другому смотришь на тех, над кем навис дамоклов меч правосудия.

Путь к признанию в интернетах у молодежи лежит, видимо, через романтизацию девиантного поведения и веществ. Так давайте же все положим свое здоровье, свою свободу и спокойствие близких на алтарь лайков в интернете и одобряющих наш скверный образ жизни школьников.

Надо больше песен с глагольно-квадратными рифмами о том, как вы покурили шмаль, больше фоток с бонгами в инстаграмах. Это всё очень круто, запретно, интригующе и весело.

Только пожалуйста, когда вас снова примут мусора, не давайте вот эти вот свои интервью с грустными еблами и жалобами на несправедливость системы.