Все предельно просто, честно и открыто. Более того, рэпер требует небольшую сумму за так называемый «гострайтинг» — когда о том, что этот текст написал Джонни, будет знать только он и его заказчик (кстати, можете прочитать статью и про этот феномен у нас на сайте).

Сколько же зарабатывают авторы за рубежом? И мало или много в таком случае просит Денис за свои услуги? По такому случаю представляем вам всеобъемлющий гайд о мировом сонграйтинге. И первое, что поражает, это безусловно совершенно недосягаемый для наших краев уровень развития музыкальной индустрии. Разбираемся, как обстоят дела у крупных авторов песен, и почему на отчисления от одного большого хита порой нельзя оплатить даже аренду квартиры. 

---

---

На самых известных работах Ne-Yo вы не увидите его имени. Он выиграл три Грэмми за «Лучший R&B альбом», а два его альбома попали в Billboard Top 200. Сингл «Closer» – возможно самая популярная песня в его дискографии, но даже она не сравнится с песнями, которые он написал для других людей.

В качестве сонграйтера Ne-Yo писал для Beyonce, Mary J. Blige, Alexandra Burke и Jennifer Hudson. В 2007 году он написал для Rihanna ее хит номер один «Take a Bow», а также «Irreplaceable» для Beyonce в 2006м. Он популярен и весьма успешен, но все равно обеспокоен будущим индустрии сонграйтинга.

«Если ты упорно работал и был достаточно талантлив, ты мог построить себе карьеру в музыкальной индустрии в качестве сонграйтера, – говорит Ne-Yo. – Сейчас мы приближаемся к тому времени, когда это перестает быть правдой. Несмотря на то, что сейчас спрос на музыку возрос как никогда, сонграйтерам становится все труднее заработать себе на жизнь».

Именно поэтому он присоединился к ASCAP (Американское Общество Композиторов, Авторов и Издателей), некоммерческой организации, которая помогает сонграйтерам с авторскими правами. В прошлом месяце Ne-Yo, ASCAP и некоторые другие крупные сонграйтеры провели собрание с целью изменить законы, которые определяют, сколько должны получать сонграйтеры. Но эта проблема куда шире, чем простые политические дебаты. Это лишь одна битва в сложной и непрекращающейся борьбе, которая призвана понять, как музыкальная индустрия будет работать в пост-iTunes эру.

Государство контролирует, сколько должны получать сонграйтеры

Нет такого закона, который бы определял, что альбом должен стоить $17, или что его цифровая копия должна стоить $9,99. Капитализм – или, в данном случае, руководство различных лейблов – установили, сколько следует платить создателям за продукт, сколько стоит произвести этот самый продукт, а затем установили цену, которая, на их взгляд, принесет максимальную прибыль всем участникам процесса. Именно так оплачивалась музыка с тех самых пор, как мы научились создавать и распространять физические копии песен. Ну или так оплачивалась, по крайней мере, половина всей музыки.

На каждую песню распространяется два вида авторских прав. Первый – за звукозапись, которая соответствует самой песне и её воспроизведению где бы то ни было. Зачастую данное соглашение действует между артистом, его рекорд-лейблом и компанией, которая хочет использовать эту песню. Второй вид – за музыкальную составляющую. Сюда попадают люди, которые написали трек, записали и выпустили его.

Когда песня крутится по радио, оплата делится между сонграйтером, издателем и ASCAP или BMI (Broadcast Music Inc.). Что касается стриминга, то деньги делятся между обладателем авторских прав, ASCAP/BMI, издателем и сонграйтером (авторское право на звукозапись – совершенно другой случай, потому что когда песня играет на радио, ее исполнитель не получает с этого денег).

Примерно так делятся деньги: Роялти исполнителя – ASCAP/BMI – Издатель – Сонграйтер

Сонграйтеры, в основном, получают деньги от прав на музыкальную составляющую, потому что именно от этого зависит их конечная доля. В 2015м вопрос об оплате труда артистов и сонграйтеров является одним из главных предметов спора, потому как резкое увеличение стриминга в сочетании с падением процента покупок может означать только одно – слушатели переходят на формат, который приносит артистам значительно меньше денег, чем продажа физических копий.

Несмотря на это, самим исполнителям гораздо легче бороться за свои права, чем сонграйтерам, потому что они больше контролируют свою музыку. Тейлор Свифт, хоть и пишет сама песни, в любой момент может получить доход от своей музыки в Spotify, потому что у нее заключен договор напрямую с данным сервисом. Более того, когда она отказалась от публикации новой музыки на Spotify, то никто ей не смог вставить ни слова поперек. У сонграйтеров нет ни влияния Свифт, ни схожих законных оснований.

Именно поэтому сейчас предпринимаются попытки изменить закон об авторском праве так, чтобы сонграйтеры и их коллеги в лице ASCAP и BMI смогли противостоять стриминг-сервисам и требовать у них больше денег. «Законопроект об оплате труда сонграйтеров позволит нам показать судьям разницу и несправедливость в отношении определенных вещей, – говорит Пол Уильямс, сонграйтер и президент ASCAP. – Самое прекрасное в этом то, что пока обе стороны не в состоянии договориться друг с другом, мы сможем рассказать им о том, как мало получают сонграйтеры. У них челюсти отвиснут до пола».

Вот в чем заключается основной конфликт. Дело не в стриминг-компаниях или законодательных актах, а в том, сколько исполнители должны получать за их участие в создании песни.

Сонграйтерам практически ничего не платят в отличие от исполнителей

«Большинство сонграйтеров не являются исполнителями песен – они не гастролируют, они не заключают контракты, – говорит NeYo. – А люди, в свою очередь, больше не покупают диски. Именно поэтому доходы, которые получают сонграйтеры за прослушивание их музыки онлайн, становится все более важным как средство к существованию. Сегодня ситуация такова, что кто-то может записать песню, которую написал я, и сделать в 12–14 раз больше денег, чем получу я с ее стриминга».

Пол Уильямс соглашается, подтверждая, что в США исполнители получают в 14 раз больше, чем сонграйтеры.

При этом трек был прослушан более 76 миллионов раз онлайн.

Подобные цифры, на самом деле, в порядке вещей. Aloe Blacc уже сокрушался по этому поводу в статье Wired, а Тейлор Свифт делала подобное в рамках ее борьбы с сервисом Spotify.

Сонграйтеры озабочены именно фактом о том, сколько они получают со стримов своих записей. «Сейчас, например, сонграйтер зарабатывает в среднем лишь $90 за миллион прослушиваний песни на Pandora (интернет-радио – примечание ред.), и эту сумму еще нужно делить с издателями, – говорит Ne-Y0. – Даже если вам удастся написать хитовую песню, которую прослушают миллионы раз, вам все равно не хватит средств даже на оплату счетов. Именно в таком направлении сейчас движется индустрия».

Изменения, которых пытаются добиться сонграйтеры, напрямую влияют на их отношения с неинтерактивными стриминг-сервисами, вроде радио Pandora. И, хотя Pandora отказались озвучить точное количество прослушиваний и отчислений, которые они выплатили Ne-Y0 в прошлом году, их директор по связям с общественность Дейв Гримальди заявил: «Pandora – радио с самыми большими отчислениями артистам, и мы гордимся тем, что эти деньги напрямую перечисляются в ASCAP и BMI. Отчисления сонграйтерам на нашем сервисе являются наиболее быстрорастущим сегментом роялти на данный момент. За 2014 год они выросли на 49%, и мы ожидаем, что они будут продолжать расти в 2015 по мере того, как мы продолжим монетизировать наш бизнес».

Но, как обычно и происходит в большинстве публичных противостояний, каждая сторона озвучивает лишь удобные для нее данные. Так, разница 14:1 на деле оказывается слегка завышенной. Согласно иным данным (они могут варьироваться в зависимости от сервиса), сонграйтеры и издатели получают 4–5% от прибыли, в то время как лейблы и исполнители получают примерно 45–60%. 14:1 – это самая большая разница, которую можно получить. Минимум – 9:1. Тем не менее обе не впечатляет. Это позволяет сонграйтерам говорить о том, что система создает невыносимые условия для будущего музыки в целом.

В это же время, сравнивая свои доходы от стриминга с суммами, которые они получали в прошлом от купленной музыки, сонграйтеры и их представители забывают о самом крупном сегменте музыкальной индустрии – радио. Несмотря на то, что с неинтерактивных сервисов они получают меньше, чем от того же Spotify, сонграйтеры все равно зарабатывают больше от Pandora, чем от обычного AM/FM вещания.

Остается неясным и то, куда утекает большинство денег. Компания Pandora заявляет, что их выплаты являются самыми большими во всей индустрии. Так, организация SoundExchange, собирающая данные о правах исполнителей, составила отчет о доходах за 2014 год, согласно которому Марти Бандьер, директор издательства Sony/ATV, планирует заключить свой контракт на $7 миллионов в год. В музыкальной индустрии есть деньги, только они сосредоточены не в руках сонграйтеров

«Если бы написание песен было бы более прибыльным делом, то для людей, которым есть что сказать о мире и его проблемах, не было настолько сложно попасть в индустрию, и, возможно, у них не было бы столько проблем с тем, чтобы донести свои песни до слушателей» – говорит Кристал Николь, которая написала для Рианны хит «Only Girl In The World».

Но каков тогда размер честной выплаты сонграйтерам?

Очень трудно четко сформулировать разницу между написанием песни и ее исполнением. Большинство критики, которая обрушивается на сложившуюся систему, основана на том, что исполнители (неважно как разделен труд) получают в разы больше отчислений от стриминга, чем сонграйтеры за их участие в создании песни.

«В прошлом сонграйтеры были важными людьми в музыкальной индустрии. Мне кажется, что степень уважения к ним за последние годы значительно снизилась» – продолжает Николь.

И она права. Вряд ли всем знакомы такие имена как Эстер Дин, Макс Мартин и Райан Теддер. Но каждый знает таких исполнителей как Beyonce и Katy Perry. Все знают, что «Thriller» это песня Майкла Джексона, но ведь она была написана совсем другим человеком – Родом Темпертоном, имя которого вряд ли вам о чем-то говорит.

И здесь вступает в силу главный вопрос. Насколько популярность песни это заслуга самой песни, а насколько – исполнителя, который представляет ее публике? Другими словами, сколько стоит каждая часть песни?

Андреа Финкельстайн, главный вице-президент Sony Music, прошлым летом написала в имейле (письмо просочилось в результате хакерской атаки на Sony прошлой осенью):

Совершенно точно, мы бы не смогли выжить как индустрия, если бы доходы от новых моделей цифровой дистрибуции приблизилось к доле 50/50 между автором и издателем.

Когда мы записываем песню, мне кажется, наша роль заключается в том – как, например, в кинокомпаниях – что мы вкладываем деньги и целиком режиссируем процесс превращения слов на бумаге в полноценный развлекательный продукт. И разделение дохода в категории песня/сонграйтер больше походит на модель сценарий/сценарист – очень важной и основополагающей категории любого фильма, но которая, тем не менее, является лишь одним из элементов совместной работы.

Финкельстайн на корню отрицает идею о том, что авторские права за написание композиции должны составлять 50% конечной цены песни. Она уверена, что написание песни - основополагающий элемент в процессе, но она также уверенна, что цены на создание композиции и ее исполнение должны быть на одном уровне. Есть ощущение, что равенство в данном вопросе может попросту уничтожить всю инфраструктуру, на которой построена музыкальная индустрия.

Верного решения нет

Вариантов несколько, но они вряд ли сработают для системы, основанной на законах столетней давности, которые, к тому же, контролируются Конгрессом. Маловероятно, что Законопроект о Равенстве между авторами песен пройдет хоть куда-то. Даже несмотря на то, что председатель Юридического комитета Палаты представителей Боб Гудлейт заявил, что он намеревается изучить проблему авторских прав и предложить свое решение проблемы в ближайшие месяцы.

Если сохранить систему в ее нынешнем состоянии, то самая большая проблема будет заключаться в том, что в будущем она будет ограничивать разнообразие выпускаемой музыки. Но в то же время радикальное изменение системы выплат, на которой построена вся музыкальная индустрия, может привести к не менее плачевному исходу – люди просто не смогут получить доступ к музыке, которую для них создают сонграйтеры и исполнители.

«Сегодня я встречаюсь с чиновниками в Вашингтоне, чтобы прояснить кое-какие моменты и показать им, что мы все равно сможем выпускать музыку. Если мне не удастся в дальнейшем построить карьеру посредством написания музыки, значит, определенные песни попросту не выйдут» – говорит Rhymefest.

Нас ожидает крайне туманное будущее, как для сонграйтеров, так и для простых слушателей. В этом плане хорошо сказал Ne-Yo: «Все в музыкальной индустрии начинается с песни».